/>
намерение приходит к ним лишь для чего-то абстрактного. Это
'предохранительный клапан магов'; иначе они были бы прасто невыносимы. В
твоем случае призывать намерение, чтобы разрешить конфликт твоих двух
сознаний или чтобы услышать голос твоего истинного сознания, — это
отнюдь не мелкое, произвольное или обычное дело. Наоборот, это высокая и
абстрактная задача, и она жизненно важна для тебя!
Дон Хуан сделал небольшую паузу и снова заговорил об альбоме.
— Мой собственный альбом, будучи актом битвы, требовал
сверхсерьезного подхода к отбору материала, — сказал он. — И сейчас он
представляет собой полное собрание незабываемых моментов моей жизни и
всего того, что подводило меня к ним. Я сосредоточил в своем альбоме все,
что было и будет иметь для меня значение. Я считаю, что альбом воина
должен быть максимально конкретным и ошеломляюще точным.
Я пока не улавливал, чего хочет от меня дон Хуан, но слова его стал
понимать очень хорошо. Он посоветовал, чтобы я сел в одиночестве и
позволил мыслям и воспоминаниям свободно приходить ко мне. Мне нужно
было попытаться позволить голосу из глубины говорить со мной и
подсказать мне, что именно нужно выбрать. После этого я должен был уйти
в дом и лечь на кровать. Мое ложе в доме дона Хуана было сделано из
деревянных ящиков, а матрасом служило несколько дюжин пустых джутовых
мешков. Хотя все мое тело болело с непривычки после сна на такой постели,
на самом деле она была очень удобной.
Я решил следовать рекомендациям дона Хуана как можно более
добросовестно и начал думать о прошлом, припоминая события, которые
оставили след в моей жизни. Вскоре я понял, как глупо было заявлять, что
все события моей жизни были в равной степени важными. Пытаясь заставить
себя вспоминать, я обнаружил, что не знаю даже, с чего начать. Через мое
сознание текли бесконечные несвязные мысли и воспоминания о разных
случавшихся со мной событиях, но я никак не мог решить, насколько они
для меня важны. Создавалось даже впечатление, что вообще все было не
слишком важным. Похоже было на то, что я прошел сквозь жизнь, как труп,
— ходячий и говорящий, но абсолютно ничего не чувствующий. К тому же мне
было все труднее концентрироваться на предмете своих размышлений, а
потому я вскоре оставил все это и заснул.
— Что-нибудь получилось? — спросил меня дон Хуан, когда я проснулся
через несколько часов.
После сна и отдыха мне не стало легче. Я по-прежнему был раздражен
и злобно огрызнулся: — Ничего!
— Ты слышал этот голос из глубины?
— Кажется, да, — соврал я.
— И что он тебе сказал? — спросил он очень серьезным тоном.
— Я не могу думать об этом, дон Хуан, — выдавил я из себя.
— Ага, ты уже вернулся в свое обычное осознание, — заметил он и
сильно похлопал меня по спине. — Твое повседневное сознание снова
победило. Давай расслабим его, поговорив о твоей коллекций памятных
событий. Я должен сказать тебе, что отбор событий для альбома — дело
непростое. Вот почему я говорю, что этот альбом — акт битвы. Тебе
придется десять раз переделать себя, чтобы узнать, что именно выбирать.
И тут, пусть только на секунду, я вдруг ясно понял, что у меня
действительно два сознания; но эта мысль была очень тонкой и сразу же
исчезла. Осталось лишь ощущение моей неспособности выполнить требования
дона Хуана. Но вместо того чтобы снисходительно принять свою
несостоятельность, я позволил ей испугать меня. Главным устремлением
моей жизни в то время было всегда являться в хорошем свете. Потерпеть
неудачу, проиграть — для меня это было нестерпимо. Не зная, как
справиться с той задачей, которую ставил передо мной дон Хуан, я сделал
то, что только и умел делать хорошо: разозлился.
— Мне надо еще многое обдумать относительно этого, дон Хуан, —
сказал я. — Моему уму нужно дать какое-то время, чтобы он свыкся с этой
идеей.