был выдающимся этнологом и опубликовал в конце тридцатых и
начале сороковых годов много работ об индейцах Калифорнии и Сопоры
(Мексика). Он терпеливо выслушал мой план. Идея заключалась в том, чтобы
написать статью, озаглавить ее 'Этноботанические данные' и опубликовать
в одном журнале, посвященном исключительно антропологическим проблемам
юго-запада Соединенных Штатов.
Я предполагал собрать лекарственные растения, привезти их образцы в
Ботанический сад Университета Калифорнии в Лос-Анджелесе, где точно
определят их виды, а затем описать, как и для чего индейцы Юго-Запада
употребляют их. Я уже представлял себе тысячи гербарных листов. В
туманном будущем вырисовывалось даже издание небольшой энциклопедии по
данной теме. Профессор снисходительно улыбнулся: — Не хотелось бы
охлаждать ваш энтузиазм, — сказал он усталым голосом, — но я не могу не
отозваться о вашем усердии в негативном смысле. Усердие в антропологии
приветствуется, но оно должно быть направлено в нужное русло. Мы все еще
переживаем золотой век антропологии. Я имел счастье учиться у Альфреда
КрЯбера и Роберта Лоуи, двух столпов общественных наук. Я не посрамил их
доверия. Я по-прежнему считаю антропологию фундаментальной дисциплиной.
Все остальные дисциплины должны ответвляться от антропологии. Вся
область истории, например, должна называться 'исторической
антропологией', а область философии — 'философской антропологией'. Чело-
век должен быть мерой всего. Поэтому антропология, наука о человеке,
должна быть ядром любой другой дисциплины. Когда-нибудь так и будет.
Я смотрел на него в полном изумлении. Это был, насколько я его знал,
тихий, добродушный, старый профессор, который недавно перенес инфаркт.
Кажется, я затронул в нем больную струну.
— Не думаете ли вы, что вам следует уделять больше внимания
теоретическим занятиям? — продолжал он между тем. — Вместо того чтобы
заниматься полевой работой, не лучше ли было бы вам всерьез позаниматься
лингвистикой? У нас на кафедре работает один из наиболее выдающихся
лингвистов мира! На вашем месте я бы сидел у его ног и ловил бы каждое
слово, исходящее из его уст.
Кроме того, у нас есть выдающийся авторитет в области
сравнительного религиоведения. Есть самые компетентные антропологи,
которые создали труды о системах родства в культурах всего мира — с
точки зрения лингвистики и с точки зрения познания. Вам надо иметь
солидную теоретическую подготовку. Думать, что вы можете заниматься
полевой работой уже сейчас, — это непростительное легкомыслие.
Погрузитесь в книги, молодой человек. Вот вам мой совет.
Я упрямо отправился со своим предложением к другому профессору,
более молодому. Но и он мне не помог, а открыто высмеял меня. Он сказал,
что статья, которую я задумал, — это комикс о Микки Маусе. Даже с
натяжкой нельзя считать это антропологией.
— Сегодня антропологи, — сказал он 'профессорским' тоном, —
озабочены более злободневными проблемами. Представители медицинских и
фармацевтических наук уже произвели бесчисленные исследования всех
существующих лекарственных растений мира. Здесь уже обглоданы все кости.
Предлагаемое вами собирание данных было бы уместно в начале
девятнадцатого века. Но с тех пор прошло почти двести лет. Знаете ли,
существует такая вещь, как прогресс.
Затем он дал мне определение и истолкование прогресса и его
совершенствования как двух философских категорий, которые, по его
мнению, более всего применимы к антропологии.
— Антропология — это единственная наука, — продолжал он, — которая
четко обосновывает концепцию совершенствования и прогресса. Слава богу,
что в тумане цинизма нашего времени все еще светит луч надежды. Только
антропология может продемонстрировать действительное развитие культуры и
общественной организации. Только антропологи могут доказать человечеству
без тени сомнения наличие прогресса в человеческом знании.