Жизнь звучит только в настоящем времени. Пока мы пишем расписание для Другого Раза, настоящее утекает сквозь пальцы, как песок, унося с собой несовершенные, но единственно реальные мгновения. Потому что, Другой Раз – это элегантная эпитафия, которую мы пишем сами себе на еще не использованном надгробии упущенного Сейчас.
14 Антенки
Он всегда знал. Не мыслью, не догадкой – знанием, живущим внутри него. Как будто под кожей у него не нервы, а тысячи крошечных, сверхчувствительных антенн. Они не ловят радиоволны, нет. Они ловят настроение.
Входил он в комнату – и антенны вздрагивали. Тяжелый, липкий гнев, висящий в воздухе после ссоры, оседал на них, как свинцовая пыль. Заставлял плечи сжиматься, дыхание становиться мелким и осторожным. Или – резкий, искрящийся вихрь чужой радости, неожиданной удачи. Тогда антенны начинали мелко вибрировать, поднимая ему уголки губ еще до того, как он понимал, почему так светло на душе. Чужая тревога – холодные иглы под лопатками. Чужая усталость – свинцовые гири на веках. Чужая печаль – тихий, соленый привкус на губах, будто он плакал, сам того не зная.
Он был губкой, впитывающей эмоциональные ливни мира. Изначально это казалось даром. Понимать без слов. Чувствовать боль другого раньше, чем он сам ее осознает. Быть живым мостом между душами. Он думал – это эмпатия, высшая форма связи. Но антенны не спрашивали, хочет ли он принимать этот сигнал. Они просто ловили.
Со временем дар стал обузой. Городской автобус превращался в камеру пыток – визг стальных антенн под напором десятков сдавленных стрессов, невысказанных обид, тупой скуки. Офис – в поле боя невидимых эмоциональных разрядов. Этот хаос эмоционального эфира бил током по его незащищенной нервной системе, заставляя сердце колотиться, а в висках пульсировать тупой болью. Он чувствовал все – невольные вздохи, закатывания глаз, дрожь в руках от скрытого гнева, ледяную вежливость, скрывающую ненависть. Постоянное сканирование этого невидимого поля боя выматывало сильнее любой физической работы. Его собственная энергия утекала, как вода в песок, питая этот вечный эмоциональный шторм.