Рис. 1. Будда Акшобхья (Минтугва). Монголия, XVIII в. Школа Дзанабадзара. Храм-музей Чойджин-Ламы, г. Улан-Батор
Рис. 2. Ваджрадхара. Монголия, XVII в. Мастер Дзанабадзар. Монастырь Гандантэгчинлин, г. Улан-Батор
Рис. 3. Сидящий Будда Акшобхья (?). Тибет, IX–X вв. The Metropolitan Museum of Art
Рис. 4. Выделение украшений с помощью компьютерной обработки. Амитабха. Монголия, XVII в. Мастер Дзанабадзар
Рис. 5. Выделение украшений с помощью компьютерной обработки. Вайрочана. Монголия, XVII в. Мастер Дзанабадзар
Рис. 6. Зеленая Тара. Монголия, XIX в.
Рис. 7. Ваджрадхара. Китай (?), вторая половина XVIII в. Коллекция А.М.Позднеева
Е.П.Маточкин,
кандидат искусствоведения, Новосибирск
ПЕТРОГЛИФЫ УСТЬ-КОКСИНСКОГО РАЙОНА
Во время экспедиционных исследований Николай Константинович Рерих всегда обращал внимание на наскальные изображения. Он зарисовывал их повсюду. В начале ХХ века научному миру еще не было известно о каких-либо петроглифических памятниках на Алтае, в верховьях Катуни [1]. Однако художник провидчески писал: «И в доисторическом и историческом отношении Алтай представляет невскрытую сокровищницу» [2, с. 186]. Эти слова в полной мере относятся и к Усть-Коксинскому району Республики Алтай, где в августе 1926 года останавливалась его Центрально-Азиатская экспедиция.
В 1939 году В.И.Шемелёвым был открыт Кучерлинский культовый комплекс [3, с. 30]. Святилище, известное также как грот Куйлю, расположено в бассейне Кучерлы, правого притока Катуни. Первые фотографические публикации и описание некоторых наскальных рисунков были сделаны Л.В.Шапошниковой [4; 5]. С 1984 года в течение ряда лет они подробно изучались нами [6; 7; 8]. Наиболее значительное в репертуаре петроглифов Кучерлы – оленный фриз, композиция с андрогинным божеством и шаманистические сюжеты. Наши исследования привлекли внимание археологов СО РАН, которые провели в гроте с рисунками раскопки, показавшие, что «нижний, наиболее древний слой святилища относится к афанасьевской культуре» ранней бронзы [9, с. 4].
Петроглифы располагаются поясом на скалах, а также на большом камне треугольной формы. Этот камень, находящийся в самом центре грота, должен был привлечь внимание человека. Кажется, сама геологическая структура определила ему быть своеобразным «алтарем» древнего языческого святилища. Надо полагать, именно здесь и должны находиться наиболее значительные изображения.
Разделенный трещиной на две половины, алтарный камень мог восприниматься как миниатюрный образ Белухи. Действительно, грот Куйлю – ближайший петроглифический памятник возле священной вершины Алтая. К тому же, именно так, в форме двух конусов изготавливают из сыра алтай-кижи ритуальный образ самой высокой и почитаемой горы [10, с. 166].
Основу алтарной композиции верхнего яруса составляют две маралухи (так называют марала на Алтае. – Е.М.) с необычайно длинными шеями. Маралухи с большим совершенством вписаны в два сектора треугольника, разделенного широкой трещиной. Изображения профильные, выполнены глубоким и прошлифованным желобком. Рядом с правой маралухой выбита фигура странного двуполого существа с большим фаллосом и женской грудью. Ноги у него – как ласточкин хвост, голова – как у ушастой совы, клюв – как у утки, хвост – как у рыси или волка. Существо как будто изрыгает что-то из клюва-пасти прямо в рот маралухе.
Мифологический сюжет с двумя оленихами известен на огромном ареале – от севера Европы до Сахалина. Его разгадке посвятил специальное исследование Б.А.Рыбаков в своей монографии «Язычество древних славян». Согласно легенде, рождение оленьего приплода совершается на небесах, там, где располагаются созвездия оленей (лосей), имеющих у многих народов одно и то же название (в современной терминологии – созвездия Малой и Большой Медведицы) [11, с. 57].
Чеканная строгость форм, рога на голове у самок (что не свойственно благородным оленям), символы светил – все говорит о том, что здесь изображены не обычные реальные животные, а условные образы двух космических прародительниц, олицетворяющих фратрии рода. Они абсолютно статичны, однако благодаря необычайно длинным, вытянутым шеям и диагональному расположению фигур кажутся парящими. В композиции находит яркое воплощение идея о том, что созвездия оленей (лосей), согласно мифопоэтическим представлениям, помещаются около вершины горы – как раз так, как это показано на миниатюрной модели Белухи – алтарном камне грота Куйлю [12, с. 143].
Изображенное рядом с маралухами синкретичное зооантропоморфное существо – это всесильный герой, хозяин верхнего мира или громовник. Все персонажи Куйлю отражают широко распространенные представления первобытных племен Северной и Средней Азии, которые «сближали Большую Медведицу, громовника и крупных ревущих зверей». Об этом писал Г.Н.Потанин, проанализировавший значительный по объему фольклорный и этнографический материал [13, с. 719].
Образы алтарного камня отличаются глубокой семантикой. Как выясняется из нашего анализа, в композиции просматривается также связь мифопоэтических представлений с астрономическими и экологическими знаниями, запечатленными в числовых размерах рисунка [14].
В эпоху бронзы образ Великой Матери изобразили в виде крылатой маралухи [15; 16, рис. 1]. Она выбита широким контуром по аморфной коричневой корочке ожелезнения, покрывающей более твердую кремнистую породу. Художник нашел ту гармоничную меру стилизации, когда рисунок дается в значительном обобщении, но одновременно сохраняется живая связь с реальностью. Линии, обрисовывающие профиль маралухи, величавы и торжественны. Силуэт прочерчен несколькими широкими поперечными «ребрами», что сближает ее в какой-то мере с произведениями скелетного (ангарского) стиля, распространенными на территории Сибири в эпоху бронзы.
В дальнейшем нами были открыты петроглифы Черной речки, находящиеся ниже по течению Кучерлы [17]. Петроглифы располагаются на ровной вертикальной плоскости ромбовидной формы размером 1,2 × 0,8 м. Выбивка здесь неглубокая, что придает всей композиции необычную воздушность, а само сочетание белых фигур и коричневого фона – особую привлекательность среди петроглифов Алтая. Основу писаницы Черной речки составляют три крупных животных. Два из них как бы опираются на громадные полукруглые рога козла, стоящего ниже. Правое имеет большой рог необычной формы. Левое выделяется выразительностью своих очертаний. По-видимому, это синкретичное существо, в котором есть что-то и от быка, и от оленя. У него лировидные рога и пушистый хвост, как у яка. Декоративная завершенность форм, изящная обрисовка ног, стоящих как бы на пуантах, – все это близко скифо-сибирскому «звериному стилю». Однако первоначальный вид писаницы в эпоху бронзы был другим. На ней не было этого животного, а на его месте находилось несколько более мелких изображений.