Рис. 1. «Дикий Сад». Предметы из рога, кости, бронзы и камня (раскопки 1927, 1956, 1991–2006 гг.
Заготовки для псалиев (1–3); такелажный инвентарь (4); пластина из рога оленя (5); «Конек» (6); бронзовая бляха (7); бронзовый нож (8);
бронзовый кинжал (9); бронзовый нож-пилка (10);
бронзовая шпилька или фибула (11); бронзовый браслет (12);
бронзовый котел (13); литейная форма (14)
Рис. 2. «Дикий Сад». Керамическая посуда (раскопки 2006 г.) Черпак (1); горшок с ручками (1а); банка (2); кубки (3–4, 6); кубовидные горшки (5, 6–9); горшки с валиком (10–12)
Рис 3. «Дикий Сад». Керамическая посуда (раскопки 2007 г.) Горшок (1); кубовидные горшки (2, 5); кубок (3); черпак (4); горшки (6–8, 10–13, 15); ваза (9); корчага (14); урна (16)
Рис 4. «Дикий Сад». Предметы из кости, бронзы и камня (раскопки 2007 г.)
Заготовка для «конька» (1); лезвие бронзового ножа (2);
лезвие бронзовой пилки (3); бронзовое шило (4);
литейная форма – кельт (5); каменный пестик (6);
каменная модель фаллоса (7); каменный топор-молот (8)
3. Металлические изделия. Археологическая коллекция «Дикого Сада» может гордиться собранием металлических изделий (26 предметов): это кинжалы пяти видов, бытовые вещи (шила, булавки, большой бронзовый котел, рыболовные крючки, пилки), металлические украшения (браслет и фибула). В наших степях при раскопках подобных поселений до сих пор находили максимум 7 бронзовых предметов. Обнаружены элементы лошадиной уздечки, которые по функциональному назначению должны были удерживать с двух сторон голову коня; другие изделия из бронзы, а также каменная форма для бронзолитейного производства. Самая ценная находка – фрагмент бронзового кинжала. Он сохранился почти целиком, только без кончика лезвия. Найдена бронзовая булавка, традиционная для раскопок на территории Балканского региона и Центральной Европы.
4. Каменные орудия труда. Наиболее многочисленный комплекс находок представляют собой каменные орудия труда (более 100 единиц). Они использовались для обработки зерна, дерева, кости, бронзы. Единичная и редкая находка – каменная плитка двусторонней литейной формы. С одной стороны плитка была предназначена для отливки бронзового наконечника, проволочки и трехдырчатого псалия, с другой стороны – уздечного кольца. Обнаружены также каменные формы для литья из бронзы наконечника дротика, деталей уздечки. Интересным является тот факт, что для строительства и изготовления некоторых изделий использовался малоазийский камень, который мог быть завезен только по морю.
5. Предметы природного комплекса. В «Диком Саде» были обнаружены кости дельфина, большое количество рыбной чешуи, костей щуки, вырезуба, осетровых. Найденные остатки скелета сома предполагают его длину до 6 м, что свидетельствует в пользу имеющихся гипотез о том, что флора и фауна этих мест, как и климат, в эпоху бронзового века были совсем иными. Такие предположения относительно климата высказывал и Ю.Н.Рерих.
Полученные материалы позволяют реконструировать различные сферы жизнедеятельности населения Степного Побужья в те времена. Совершенно очевидно, что в этом поселении было хорошо развито производство изделий из кости – скребки и тупики для обработки шкур, орудия труда для изготовления и ремонта корабельного такелажа. Важным был также рыбный промысел.
Можно с уверенностью говорить о развитом ремесленном производстве, прежде всего, изготовлении кожи, керамики, тканей. Основой жизнедеятельности фактории была торговля. Наличие большого количества орудий для изготовления такелажной оснастки позволяет сделать вывод о том, что по Южному Бугу ходили корабли, которым нужны были канаты, паруса и пр. На поселении выявлены также зернотерки, зерновые ямы, что свидетельствует о наличии земледелия.
Элементы лошадиной узды свидетельствуют о развитии скотоводства, а также подтверждают мысль Ю.Н.Рериха о том, что основу хозяйствования в степном поясе Средней Азии в этот период составляло конное кочевое хозяйство. Как пишет Юрий Рерих: «…массовое появление коня, боевого и рабочего, около середины III тыс. до н. э. вызвало настоящий международный переворот, повлекший за собой изменения не только в военной тактике, но даже в государственном строе и быте народов Древнего Востока» [2, с. 79]. Как видно, не только Востока…
Поселение в «Диком Саде» было фактически своеобразным древним «интернационалом». Предполагается, что после гибели Хеттского царства и Трои возникла необходимость поиска новых путей, которые связали бы месторождение меди на востоке и олова на западе для бронзолитейного производства. Была сделана попытка восстановить экономические связи старого мира, который постепенно рушился. Население нашего региона через карпатские перевалы выходило к верховьям Южного Буга, вдоль которого шли караваны, то есть поселение-фактория «Дикий Сад» возникло на перекрестке торговых путей «север-юг» и «восток-запад». Здесь караванщики отдыхали, пополняли припасы, ремонтировали снаряжение, молились своим богам. Этот торговый и культурный центр функционировал на перекрестке последних транскультурных экономических связей уходящего бронзового века, пока их не разрушила эпоха железа, а на смену киммерийцам не пришли скифы.
Выводы об «интернациональном» характере поселения подтвердились также исследованием пород каменных орудий. Петрографический анализ разделяет камень коллекции по происхождению на три типа: первый – местный камень, добывался в районе рек Южный Буг и Ингул; второй – привезенный из регионов Южных Карпат, Малой Азии и отдельных регионов Средиземноморья;
третий – может быть как местным, так и привезенным издалека. Подобная ситуация доказывает многоразовые посещения поселения «Дикий Сад» разными этническими группами местного или пришлого населения. Петрографический анализ показал также, что камень поселения-фактории по ряду признаков отличается от пород других поселений сабатиновско-белозерского времени нашего и близлежащего регионов, что в очередной раз подтверждает уникальную репутацию поселения «Дикий Сад».
Итак, археологи предполагают, что городище «Дикий Сад» было узлом торгового перепутья, связанным с другими цивилизациями Средиземноморского бассейна, с народами Центральной Европы. Фактория была крупным портом древнего мира, торговым и ремесленным центром, куда приплывали суда из Малой Азии, Балкан, Греции. Дальше – товары перегружались на телеги, повозки и на конной тяге отправлялись к Карпатскому перевалу и дальше – в Европу. В это время корабельных дел мастера «латали», готовили галеры в обратный путь. Торговые пути вели на все четыре стороны света. Жители городища занимались земледелием, скотоводством, ремесленничеством, строили дома; процветала торговля и промыслы – охота, рыболовство.
Николаевские археологи – руководители раскопок – даже предлагают вести отсчет истории Николаева не с 1789 года, как это принято сейчас, а с намного более древнего времени. Эти места никогда не были «Диким Полем», как их именуют в учебниках истории, здесь почти всегда были люди и жизнь.
Городище тянется еще метров на 100 вдоль берега. Безусловно, его исследования порождают массу вопросов. Что скрыто на не раскопанных еще территориях? Где искать некрополь? Может ли это быть город, который упоминал Гомер в «Одиссее» как «город людей киммерийских»?
Известный николаевский исследователь А.Золотухин предполагает, что на территории нашего города могли находиться два киммерийско-скифских городища, аналогичных открытому. На эту мысль наводят упоминание Гомером в описании щита Ахилла в «Илиаде» двух киммерийских городов, а также упоминание этих городов у Помпония Мелы, указавшего их названия – Ольвиополис и Борисфенида. Из «Хроники» Евсевия следует, что город Борисфенида, или Борисфен, был основан на сто лет раньше Ольвии, около 647 года до н. э., а это говорит о том, что он был киммерийско-скифским городом, в котором, возможно, оседали приплывшие сюда греки, постепенно превратившие его в древнегреческое поселение.
Юрий Рерих, ссылаясь на исследования А.Тальгрена, писал, что южнорусские степи и Кубань «были заняты к 1200 г. до н. э. киммерийскими племенами <…> Киммерийские племена занимали обширный район и на западе кочевали в пределах теперешних Румынии и Венгрии» [2, с. 140]. Тальгрен относил к киммерийцам находки, сделанные в районе Днепра и на Кубани. Киммерийское искусство было тесно связано с искусством Закавказья и культурой Талыша. К 900–800 гг. до н. э. Ю.Н.Рерих относил последнюю фазу киммерийской культуры: Михайловский клад (Галиция), клад из Новгорцев (Киев), бронзовые топоры с дужками из Кобдена (Одесса). «Бронзовый век просуществовал на Юге России несколько дольше, чем в соседнем Гальштате и на Кавказе. Гальштат и культуры Кавказа оказали влияние на позднекиммерийскую культуру. Гальштатские железные ножи найдены в киммерийских и ран-нескифских погребениях» [2, с. 141]. Как видно, изучение городища «Дикий Сад» является важным дополнением к существовавшим во времена Ю.Н.Рериха представлениям о киммерийцах.
Очень серьезная проблема состоит в том, что место городища «Дикий Сад», несмотря на то, что находится почти в центре города, отличается неухоженностью и заброшенностью. Местное население систематически превращает его в мусорную свалку. Посторонние люди копают землю в поисках металла. Городское начальство продало участки земли в этом месте под широкомасштабное строительство жилого дома. Раскопки ведутся слишком медленно, потому что выполняются силами немногочисленных преподавателей и студентов НГУ, без надлежащего финансирования, фактически на голом энтузиазме. Археологи и немногочисленное культурное сообщество Николаева, осознающее уникальное значение раскопанного городища, ведут борьбу за его превращение в музей под открытым небом. Ученые Института археологии Академии наук Украины бьют тревогу: надо сделать все, чтобы памятник сохранить. Николаевским властям из столицы направлено обращение с просьбой не допустить в этой части «Дикого Сада» строительства, которое приведет к уничтожению городища. В 1978 году городище было взято на учет как памятник местного значения. На самом деле его статус должен быть много выше. До сих пор не решен вопрос о включении историко-археологического объекта «Дикий Сад» в Государственный реестр памятников истории и культуры, как памятника национального значения. Окончательное решение об его судьбе пока не принято.
Подытоживая описание археологического поселения «Дикий Сад», можно сделать вывод о том, что его находка является еще одним фактом, подтверждающим исторические концепции Ю.Н.Рериха о древних контактах народов между собой в период каменного и бронзового веков, о культурной общности многих древних этносов. Юрий Николаевич писал о том, что в течение всего III и II тыс. до н. э. на всем пространстве Средней Азии и смежных с нею областей, от Карпат на западе до Китая на востоке, существовало большое количество таких культур, имеющих между собой связи разного уровня [2, с. 93]. Установить принадлежность их к той или иной этнической группе бывает трудно. Совершенно неизвестными остаются также исторические события, разыгрывавшиеся в пределах северного степного пояса. Но имеющиеся археологические факты дают возможность представить общую панораму хозяйственной и духовной жизни и контактов древних культур между собой.