– Можете называть меня Злодеем-Артуром. Старое имя слишком пахнет глупостью и сентиментами. Скоро увидимся, мои верные… подданные.
Дверь физкультурного зала захлопнулась за ним, оставив класс в гробовой, оглушённой тишине. Радость победы была отравлена, сменившись леденящим ужасом. Они вернули своего друга. Но из царства мёртвых вернулось нечто совершенно иное. Не спаситель, а завоеватель. И его первой целью стал тот самый мир, который они так отчаянно пытались спасти.
Дверь физкультурного зала захлопнулась, оставив класс в гробовой, оглушённой тишине. Несколько секунд они просто стояли, не в силах пошевелиться, переваривая произошедшее. Радость победы была отравлена, сменившись леденящим ужасом и ощущением чудовищной ошибки.
И затем тишину разорвал рёв.
Чёрная, гигантская форма Создателя сжалась, пошла трещинами, как разбитое стекло, и рассыпалась. На её месте, на коленях, стоял обычный Артём. Его лицо было искажено не просто яростью, а всепоглощающей, бессильной яростью того, кого обманули самым подлым образом.
Он вскинул голову к потолку, сжав кулаки так, что костяшки побелели, и закричал. Кричал так, что стекла в физкультурном зале задребезжали, а Стенды одноклассников инстинктивно отпрянули.
– АИД!!! АХ ТЫ КОЗЛИНА МЁРТВАЯ!!! ГЛАЗА ТЕБЕ ВЫКОЛОТЬ! Я ТЕБЕ ВСЮ ПЕЩЕРУ ТВОЮ ПЕРЕКРОЮ!!!
Эхо раскатилось по залу. И прежде чем оно успело стихнуть, воздух в центре физкультурного зала задрожал, запахло озоном и кипарисом. Из ниоткуда, с лёгким поп, возникла фигура.
Аид стоял, поправляя свою дымную тогу. Синее пламя на его голове горело ровно, а на лице играла самая довольная и наглая ухмылка, какую только можно представить.
– Тссс-с-с, – прошипел он, прикладывая палец к губам. – Не шумите. Вы же не хотите, чтобы дирекция узнала, что вы тут порталы в преисподнюю открываете? Хотя… – он оглядел их шокированные лица, – кажется, проблемы с дисциплиной будут уже не самыми страшными вашими проблемами.
– Ты… ты знал! – выдохнул Артём, с трудом поднимаясь на ноги. Его голос сорвался от ярости. – Ты знал, что вернётся не он!
Аид притворно-обиженно поднял брови, его жёлтые глаза блестели от восторга.