Уланов Олег

Онекотан

к Олегу он был «дедом», но никогда не позволял в отношении последнего неуставных взаимоотношений. Вообще на заставе в отличие от комендатуры, где Умелов с Литвиным провёли этой зимой почти полтора месяца в ожидании вертолёта, «дедовщины» не было. И причиной тому была позиция, которой придерживались старослужащие. Застава для них была большой семьей, а в семье младшие должны уважать старших, а не бояться.

– Олег, когда мы уедем с острова, «осенние» станут полноправными «дедами». И, я думаю, они попробуют изменить ситуацию на заставе, – Иваненков смотрел прямо в глаза Умелову. – Тебе будет очень трудно. Особенно первые несколько дней. Из «осенних» самый опасный для тебя – Ефименко.

– Михаил? – удивлённо переспросил Умелов.

Старший сержант кивнул головой.

– Но у меня с ним очень хорошие отношения, – возразил Олег.

– Дело здесь не в личных отношениях. Он скрытый лидер среди них. Пока мы ещё не демобилизовались, он держится в тени. Вот увидишь, как он изменится, когда нас не будет на острове. И начнёт он не со своих салаг, которые прибыли на заставу месяц назад, а с тебя.

– Ты хочешь сказать, что они захотят ввести «дедовщину» на заставе? – Умелов присел на ближайший большой камень рядом с Иваненковым.

– Да, именно это я тебе и хочу сказать. Это уже было здесь, – Валерий поудобней устроился на валуне. – Так уж повелось, что сюда, на остров, прибывают служить в основном сержанты весеннего призыва. Когда то и я вот так же слушал своего «деда» старшего сержанта Копытова, который должен был демобилизоваться. И он мне, так же как и я тебе сейчас, объяснял, что мне надо будет сделать.

– Валера, а почему ты думаешь, что они начнут с меня?

– Потому что ты единственный, кто сможет не допустить «дедовщины» на заставе, – Валерий сказал это таким тоном, что Олег сам вдруг поверил в это.

– Хочешь, я скажу, как всё будет происходить?

Иваненков затушил сигарету о камень и, вырыв носком сапога небольшую ямку в песке, бросил туда окурок.

– Хочу.

– Сначала кто то из них займёт твою кровать. Потом они заставят одного из молодых не подчиниться тебе как сержанту. А потом они все вместе скажут тебе, что молодые оборзели и их надо как следует отпрессовать, чтобы они знали своё место. А потом начнётся это бл…во, которое все зовут «дедовщиной». Ну, в общем, ты сам всё знаешь, что тебе рассказывать. Небось, когда вертолёт в комендатуре ждали, местные «деды» на вас с Литвиным тоже оттянулись? – старший сержант внимательно посмотрел на Умелова.