исключено, так как уже после первого аборта Лорна была убеждена, что её грехи слишком ужасны, чтобы она могла вымолить прощение. Но теперь, после нескольких лет занятий проституцией, её чувства вины и собственной незначительности стали неизмеримо сильнее.
В результате своих поисков Лорна узнала о Пути Воина, и с помощью техники перепросмотра ей наконец-то удалось обрести частичный покой. Однако
её чувство вины было столь сильным, что она просто не могла взглянуть на свою жизнь с истинной точки зрения независимо от того, что упорно пыталась сделать это. Индульгируя в чувстве собственной незначительности, Лорна целиком погрузилась в жалость к себе, но, отказываясь признать, что происходит на самом деле, Лорна постоянно использовала всю достигнутую путём перепросмотра трезвость для укрепления своего ощущения того, что она стала жертвой обстоятельств.
Из жалости к себе Лорна начала индульгировать не только в том, что она жертва обстоятельств, но и в любого рода пище. Теперь, после того как она убедилась, что, будучи женщиной, всегда останется во всех отношениях неполноценной, Лорна начала тайком наслаждаться любыми сластями, которые только попадались под руку. Поскольку в прошлом она всегда отказывала себе в каких-либо достоинствах, теперь её бросило в противоположную крайность – Лорна индульгировала в жалости к себе. Спустя четыре месяца такого чрезмерного индульгирования она набрала огромный лишний вес, и, хотя это вызывало у неё ещё большую жалость к себе, её маниакальное обжорство продолжалось.
Через полгода Лорна почти в три раза превысила свой нормальный вес, в результате чего потеряла должность официантки из-за неряшливого внешнего вида. Что касается Пути Воина, то к тому времени она уже достигла самого края пропасти и, несмотря на прекрасное понимание того, что она терпит крах из-за своего индульгирования, никак не хотела открыто признать тот факт, что вновь скатывается в яму, пока не потеряла работу официантки.
Когда владелец ресторанасообщил, что ей придётся уйти, так как она отпугивает клиентов, Лорна пришла в полное замешательство и отправилась домой, чтобы всё обдумать. Так как это стало для неё привычным, она вначале индульгировала в жестоком приступе жалости к себе, но в конце концов уже не могла больше плакать и тогда по-настоящему задумалась о своём плачевном финансовом положении. Осознание того, что она вновь оказалась там, откуда начинала,