Евгений Гаркушев

НИЧЕГО, КРОМЕ МАГИИ 1-2 часть

на перевозке угля и прочей черной работе. Для парометов

трех боевых дирижаблей все равно было мало горючего и боеприпасов, а в

"Ласточку" все солдаты не могли поместиться. Да и отпускать без

прикрытия невооруженный дирижабль, идущий на малой высоте, мы опасались.

Ночью лагерь Лузгаша не спал. Стучали молотки, скрипели колеса,

ругались люди. А утром к нашим позициям вышел сам повелитель Луштамга.

Он шел пешком, в сопровождении гвардейцев, каждый из которых вел

пленника с удавкой на шее.

- Доброе утро, - приветствовал нас Лузгаш, обратив лицо к самому

большому из дирижаблей - "Орлу". Поскольку и я, и дьяк Фалалей дежурили

на "Соколе", я подал своему глашатаю знак, и тот возгласил:

- Говори, что хотел. Лузгаш.

- Я довожу до вашего сведения, как и какие войска будут проходить

через Врата, - заявил он, оборачиваясь в сторону нашего дирижабля. -

Слушайте!

Я предостерегающе поднял руку:

- Стоп! Почему ты решил рассказать об этом сам? До сих пор ведь ты

боялся, что тебя убьют?

- Я не боялся, а проявлял разумную осторожность. А говорить сам буду

потому, что никому ничего нельзя доверить. Извратят и изолгут. Думаешь,

по моему приказу творились все жестокости в этой стране?

- Думаю, да, - тихо сказал я, не поворачиваясь к глашатаю. У нас с

Фалалеем был договор, что он будет кричать только то, что я говорю,

подав при этом специальный знак.

- Первыми пройдут копьеносцы на верблюдах. Вторыми - три сотни моей

лучшей конницы. Затем - я сам с приближенными и слугами. Затем - пехота.

Потом - слоны и опять конница. Последним пойдет отряд, сторожащий сейчас

триста ваших пленных. В нем пятьдесят человек. Не так много, и я

опасаюсь предательства - не перебьешь ли ты моих людей, когда они

останутся в меньшинстве?

- Нет, - ответил я.

В это время огромная тень заслонила солнце. Поглощенный разговором с

Лузгашем, я перестал обращать внимание на происходящее вокруг и едва не

шарахнулся в сторону. Но ничего страшного не произошло. Просто вплотную

к "Соколу" подошел "Орел", с которого по штормовому трапу спустился на

наш дирижабль генерал Юдин.

- Старика-мага отпускать нельзя, - сквозь зубы процедил он. - Это

самый опасный человек в его воинстве.

- А что мы можем сделать? - спросил я.

- Посадить снайпера на скале, - ответил генерал.

- И нарушить слово?

- Не хотелось бы, - вздохнул Юдин.

- Пусть идут. Чувствую, сюрпризов нам еще хватит. Юдин склонил голову

и отошел на несколько метров.