— мужчина, которого Сюзанна хорошо знает, и ее сердце при виде этого мужчины подпрыгивает до самого неба. В левой руке он держит большую чашку из вощеной бумаги, и она уверена, что в чашке — горячий шоколад, со сливками поверху.
На мгновение она не может прикоснуться к рычагам управления скутером, на котором выехала из другого мира. Мысли о Роланде и Патрике разом вылетели из головы. Думать она может только об Эдди… Эдди, который стоит перед ней, здесь и сейчас, снова живой Эдди. И если это не Ключевой мир, не совсем Ключевой, что с того? Если Кооп Сити в Бруклине (или даже в Куинз), а Эдди ездит на «Такура спирит» вместо «Бьюик электры», что с того? Никакого значения это не имеет. А имеет значение только одно, и вот это одно мешает Сюзанне повернуть дроссель и направить скутер к Эдди.
А вдруг он не узнает ее?
Вдруг, повернувшись к ней, увидит лишь бездомную черную женщину, сидящую на трехколесном скутере с электромотором, аккумулятор которого скоро сдохнет, черную женщину без денег, без одежды, без адреса (не в этом где и когда, скажите, спасибо, сэй) и без ног? Бездомную черную женщину, не имеющую к нему никакого отношения? А если он все таки узнает ее, где то в глубинах сознания, но откажется от нее так же решительно, как Петр отказался от Иисуса, потому что воспоминания эти слишком болезненны?
А может, все будет гораздо хуже, и, когда он повернется к ней, она увидит пустые, выжженные глаза давно сидящего на игле наркомана? Если, если, если, сплошные если, и тут начинается снегопад, которому предстоит в самом ближайшем времени выбелить весь мир.
«Прекрати хныкать и езжай к нему, — говорит Роланд. — Не для того ты противостояла Блейну, тахинам в „Синих небесах“ и твари под замком Дискордия, что сейчас поджать хвост и убежать, не так ли? Конечно, тебе достанет духа подъехать к нему».
Но у нее нет уверенности, что достанет, пока она не видит свою руку, поднимающуюся к рукоятке дросселю. Но, прежде чем она успевает повернуть ее, в голове вновь раздается голос стрелка, только теперь в нем звучит смешок.
«Может, сначала тебе захочется кой от чего избавиться, Сюзанна?»
Она смотрит вниз и видит заткнутый за пояс револьвер Роланда, совсем как мексиканский bandito’s pistola или пиратская абордажная сабля. Она вытаскивает револьвер, отмечает, как удобно лежит он на руке… словно ему там самое место. Расставаться с ним — все равно, что расставаться с возлюбленным, думает она. И ей ведь нет необходимости расставаться, не так ли? Вопрос лишь в том, кого она любит больше? Человека