Шагов он не слышал, но знал, кто то зашел в его кабинет. Логика подсказывала единственно возможный ответ. Поэтому, не открывая глаз, держа сцепленные руки на крышки унитаза, он спросил: «Финли? Финли из Тего? Это ты?
— Да, босс, я.
— Что он тут делал до горна? Все, даже Разрушители, знали, что Финли Горностай любит поспать. Но только в спокойное время. В этот самый момент Пимли принимал у себя Господа Бога (хотя, по правде говоря, задремал, стоя на коленях, когда какой то глубинный инстинкт предупредил, что он не один на первом этаже Шэпли хауза). Конечно же, Пимли не мог грубо оборвать разговор с самим Господом, поэтому закончил молитву: «Даруй мне Твое благословение, аминь!» — и лишь после этого поднялся, поморщившись. Его чертовой спине не нравился этот огромный, далеко выдающийся вперед живот.
Финли стоял у окна, подняв «Миротворца», рассматривая его в тусклом свете, поворачивая из стороны в сторону, чтобы полюбоваться изящной насечкой на металлических пластинах рукоятки.
— Это тот самый револьвер, что отправил Камерона в мир иной, так? — спросил Финли. — Насильника Камерона.
Пимли кивнул.
— Будь осторожен, сынок. Он заряжен.
— Шесть патронов?
— Восемь? Или ты ослеп? Ради Бога, посмотри на размеры цилиндра.
Финли смотреть не стал. Вернул револьвер Пимли.
— Я знаю, как нажимать на спусковой крючок, умею, и этого достаточно, когда дело касается оружия.
— Да, если оно заряжено. Что ты здесь делаешь в такой час? Почему мешаешь человеку вознести утреннюю молитву?
Финли пристально смотрел на него.
— Если я спрошу, почему нахожу тебя за молитвой, одетым и причесанным, а не в халате и в шлепанцах с одним открытым глазом, что ты мне ответишь?
— Я нервничаю. Вот и все. Полагаю, ты тоже. Финли улыбнулся, обаятельно.
— Нервничаешь? А может, лучше сказать, что тебя трясет от волнения, ты не находишь себе места, не знаешь, куда приткнуться.
— Пожалуй… да.
Улыбка Финли стала шире, и Пимли решил, что она искренняя.
— Мне это нравится! Очень нравится! У меня нервы! Нервы!
— Нет, я нервничаю, — поправил его Пимли. — Мы говорим так.
Улыбка Финли поблекла.
— Я тоже нервничаю. Не нахожу себе места. Не знаю, куда приткнуться.
— Опять отметки на Глубокой телеметрии?
Финли пожал плечами, потом кивнул. Проблема с Глубокой телеметрией состояла в том, что никто не знал, что именно она измеряла. Возможно, телепатию, возможно (не дай Бог) телепортацию, а может, колебания в структуре реальности, свидетельствующие о скором крушении Луча Медведя. Никто не имел об этом ни малейшего