чувствовала, что может. Миа еще не взяла над ней вверх, но сил у нее прибавлялось. И она копила их, чтобы при первой возможности захватить контроль над телом.
«Пожалуйста, — взмолилась Сюзанна, опершись рукой о стенку туалета, — Боже, дай мне еще три дня. Дай мне эти три дня, чтобы мы выполнили свой долг перед детьми этого города, а потом делай, что пожелаешь. Пусть все будет, как Ты хочешь. Но, пожалуйста…»
— Только три дня, — пробормотала она. — И, если они уложат нас здесь, какая разница, что будет потом. Еще три дня, Господи. Услышь меня, я прошу.
10На следующий день Эдди и Тиан Джеффордс отправились на поиски Энди и нашли его на пересечении Восточной и Речной дорог. Энди стоял и пел во всю мощь своих…
— Нет, — Эдди мотнул головой, когда он и Тиан направлялись к роботу, — нельзя сказать, легких, легких у него нет.
— Не понял? — повернулся к нему Тиан.
— Не бери в голову, — ответил Эдди. — Неважно, — но, по ассоциации, легкие — часть организма, у него возник вопрос. — Тиан, в Калье есть врач?
Тиан в некотором удивлении посмотрел на него, покачал головой.
— У нас — нет, Эдди. Врачи — они для богатых, которые могут пойти к ним и у которых есть деньги, а вот мы, если заболеваем, обращаемся к Сестрам.
— Сестрам Орисы?
— Ага. Если лекарство хорошее, так обычно и бывает, мы выздоравливаем. Если плохое, нам становится хуже. В конце концов земля всех исцеляет, ты понимаешь?
— Да, — кивнул Эдди, думая о том, с каким трудом им удавалось встроить в такой порядок вещей детей рунтов. Те, кто возвращался рунтами, в конце концов умирали, но долгие годы они просто… существовали.
— В человеке есть только три коробки, — продолжил Тиан. С каждым шагом они приближались к поющему роботу. На востоке, между Кальей Брин Стерджис и Тандерклепом, ветер поднимал пыль к синему небу, хотя на этом берегу воздух практически стоял.
— Коробки?
— Ага, правильно говоришь, — кивнул Тиан и коснулся лба, груди и зада. — Головная, грудная и жопная, — он рассмеялся.
— Ты так считаешь? — улыбнулся Эдди.
— Ну… здесь, когда мы одни, да, — ответил Тиан, — хотя, полагаю, ни одна порядочная леди не потерпит, чтобы эти коробки обсуждали за ее столом, — он вновь коснулся головы, груди и зада. — Мыслительная коробка, сердечная и сральная.
Тиан остановился. Энди не мог их не видеть, но полностью игнорировал, пел, похоже, оперную арию на незнакомом Эдди языке. То вскидывал руки, то скрещивал, и эти движения, похоже, увязывались в единое целое с пением.
— Слушай меня, — вновь заговорил Тиан. — Человек сложен