в моменты крайнего напряжения, с Роландом заговорил отец: «Ситуацию еще можно выправить, но, если ты будешь продолжать в том же духе, даже если будешь думать об этом, шанс можно упустить».
— Я жду твоего обещания, Роланд.
— Или ты поднимешь город?
— Ага.
— А если Сюзанна сама решит сделать аборт? Женщины идут на такое, а она далеко не глупа. Она знает, чем могут закончиться роды.
— Миа… истинная мать ребенка, ей не позволит.
— Если ты в этом уверен, то напрасно. У Сюзанны Дин очень развит инстинкт самосохранения. Не говоря уже о преданности нашей цели.
Каллагэн задумался, отвернулся, губы его превратились в тонкую белую полоску. Вновь посмотрел на Роланда.
— Ты это предотвратишь. Как ее старший.
Роланд подумал: «Пожалуй, меня загнали в угол».
— Хорошо, — ответил он. — Я передам ей наш разговор и позабочусь о том, чтобы она поняла, в какое положение ты нас ставишь. А также скажу ей, чтобы она ничего не говорила Эдди.
— Почему?
— Потому что он убьет тебя, отец. Убьет за твое вмешательство в наши дела.
Роланд с удовлетворением отметил, что глаза Каллагэна широко раскрылись. Вновь напомнил себе, что не должен настраивать себя против этого человека, который просто не мог быть другим. Разве он не рассказал им о клетке, которую всюду таскал за собой?
— А теперь послушай меня, как я слушал тебя, потому что теперь ты несешь ответственность за нас всех. Особенно за «женщину».
Каллагэн вновь дернулся, как от удара. Но кивнул.
— Говори, что должен сказать.
— Во первых, ты должен наблюдать за ней, когда сможешь. Как коршун! Особенно пристально наблюдай, когда ее пальцы здесь, — Роланд потер лоб над левой бровью, — и здесь, — теперь потер левый висок. — Прислушивайся к тому, как она говорит. Будь настороже, когда речь ее убыстряется. Следи, когда движения становятся резкими, — Роланд рывком поднял руку, почесал голову, рывком опустил. Наклонил голову вправо, вновь посмотрел на Каллагэна. — Ты понял?
— Да. Это признаки появления Миа?
Роланд кивнул.
— Я не хочу, чтобы она оставалась одна, когда ее тело будет переходить под контроль Миа. Если, конечно, есть такая возможность.
— Я понимаю, — кивнул Каллагэн. — Но, Роланд, мне трудно поверить, что новорожденный, кем бы ни был его отец…
— Замолчи, — обрезал его Роланд. — Замолчи, прошу тебя, — а поскольку Каллагэн замолчал, продолжил. — Что ты думаешь и во что веришь, для меня — пшик. Это твои дела, и я желаю тебе в них удачи. Но, если Миа или ребенок Миа причинят вред Розалите, отец, я спрошу с тебя за ее раны. И воздам тебе