времени. И, возможно, ты сможешь изменить произошедшее в тот день.
Если и был в современной американской истории переломный момент, то пришелся он именно на 22 ноября 1963 года. Измени его, и ты изменишь все, что произошло потом. Вьетнам… расовые волнения… все».
— Господи, — в голосе Эдди слышалось уважение. С какой стороны ни посмотри, столь честолюбивая идея заслуживала уважения. Она стояла вровень со стремлением капитана маленького суденышка преследовать белого кита. — Но, отец… если б ты это сделал, а все изменилось к худшему?
— Джек Кеннеди не был плохим человеком, — холодно отчеканила Сюзанна. — Джек Кеннеди был хорошим человеком. Великим человеком.
— Может и так. Но знаешь, что я тебе скажу? Я думаю, только великий человек может совершить великую ошибку. А кроме того, тот, кто пришел бы после него, мог оказаться очень плохим человеком. И какой нибудь Большой охотник за гробами, возможно, не получил своего шанса благодаря Ли Харви Освальду или кому то еще, если стреляли несколько человек.
— Но шар не допускает таких мыслей, — вмешался Каллагэн. — Я уверен, он убеждает людей творить зло, нашептывая им, будто, зовет на добрые дела. Что они помогут не кому то в отдельности, а всем вместе.
— Да, — сухо согласился Роланд.
— Ты думаешь, я попал бы туда? — спросил Каллагэн. — Или шар лгал мне? Заманивал меня?
— Я не сомневаюсь, что попал бы, — ответил Роланд. — И я уверен, если мы покинем Калью, то именно через эту дверь.
— Тогда я смогу пойти с вами! — с жаром воскликнул Каллагэн.
— Может, и пойдешь, — ответил Роланд. — Но, в конце концов, ты перенес ящик, вместе с шаром, в церковь. Чтобы утихомирить его.
— Да. И, по большому счету, это сработало. В основном он спит.
— Однако, ты говорил, он отправил тебя в Прыжок.
Каллагэн кивнул. Жар из голоса исчез. Осталась только усталость. Он вдруг постарел на добрый десяток лет.
— Первый раз он отправил меня в Мексику. Вы помните начало моей истории? Писателя и мальчика, который верил в существование вампиров?
Они кивнули.
— Как то ночью, когда я спал, шар добрался до меня, и я оказался в Лос Сапатосе. На похоронах. Похоронах писателя.
— Бена Мейерса, — кивнул Эдди. — Автора «Воздушного танца».
— Да.
— Люди тебя видели? — спросил Джейк. — Нас вот — нет.
Каллагэн покачал головой.
— Нет. Но чувствовали. Когда я направлялся к ним, они отходили. Словно воспринимали меня, как дуновение холодного ветра. Мальчика я увидел. Марка Петри. Конечно, уже не мальчика. Молодого мужчину. Из его речи я понял, что в Лос Сапатосе середина