материю, добирается до кожи, теплая, как только что выссанная моча.
Две молодые пары, одна компания, идут навстречу. Парни здоровые, они могут размазать Ленни по тротуару, и, возможно, вдвоем справятся и с Джорджем, но сейчас на их лицах читается отвращение и им хочется как можно быстрее увести своих девушек от облевавшегося Каллагэна.
— Он немного перебрал, — говорит Джордж, сочувственно улыбаясь, — вот его и вывернуло. Иной раз такое случается даже с лучшими из нас.
«Они — Братья Гитлеры! — пытается крикнуть Каллагэн. — Эти двое — Братья Гитлеры! Они убили моего друга и теперь собираются убить меня! Вызовите полицию!» Но с губ не срывается ни слова, разве что какие то нечленораздельные звуки, и обе пары проходят мимо. А Джордж и Ленни тащат его по Второй авеню, в квартале между Сорок Шестой и Сорок Седьмой улицами. Его ноги едва касаются тротуара. Его «швейцарский гамбургер» из ресторана «Чав Чав» дымится на рубашке. Господи, он улавливает даже запах горчицы, которой помазал гамбургер.
— Дай мне взглянуть на его руку, — говорит Джордж, когда они приближаются к перекрестку, и когда Ленни хватает левую руку Каллагэна, добавляет. — Нет, придурок, на другую.
Ленни поднимает его правую руку. Каллагэн не может остановить его, даже если б и попытался. Нижняя часть живота наполнена горячим, влажным цементом. Желудок тем временем поднялся к самому горлу и дрожит там, как какой то маленький, перепуганный зверек.
Джордж смотрит на шрам на правой руке Каллагэна и кивает.
— Да, это он, все так. Но убедиться никогда не вредно. А ну, шевелись, перебирай ногами. Быстро, быстро.
Дойдя до Сорок седьмой улицы, ни поворачивают к Первой авеню. Далеко впереди пятно яркого белого света: «Дом». Ре даже видит несколько фигур с поникшими плечами, мужчины стоят на углу, курят и о чем то говорят. «Я, возможно, даже знаю некоторых из них, — думает он. — Черт, наверняка знаю».
Но до «Дома» они не доходят. Отшагав лишь четверть квартала между Второй и Первой авеню, Джордж тащит его в дверную арку пустующего магазина с надписью в обоих витринах: «ПРОДАЕТСЯ ИЛИ СДАЕТСЯ В АРЕНДУ». Ленни кружит вокруг них, как тявкающий терьер вокруг двух медленно бредущих коров.
— Я собираюсь тобой заняться, радетель ниггеров, — напевает он. — Мы разобрались с тысячью таких, как ты, разберемся с миллионом, порежем всех ниггеров и их радетелей, это из песни, которую я пишу, пени, которая называется «УБЕЙ ВСЕХ ЛЮБЯЩИХ НИГГЕРОВ ПИДОРОВ». Я собираюсь отослать ее Мерлю Хаггарду, он — лучший, он сказал,