Стивен Кинг

Колдун и кристалл Темная Башня – 4

погибнуть в Лысых горах от оружия Древних, которое приведет в действие доставленная из Меджиса нефть. Лица их отцов. И преследовать будут всю жизнь. От этих лиц им не скрыться даже на Южном полюсе.

— От тебя требуется лишь одно — послезавтра за ленчем сослаться на плохое самочувствие. — Они многократно говорили об этом, но сейчас, охваченным непонятным страхом, ничего другого на ум не приходило. — Пойдешь в свою комнату, а потом покинешь дворец тем же путем, что и в ночь нашей встречи на кладбище. Спрячешься. В три часа дня приедешь сюда, заглянешь под шкуры в том углу. Если револьверов там не окажется, а так и будет, я в этом абсолютно уверен, значит, все в порядке. И ты встретишься с нами. Где, я тебе говорил, за каньоном. Мы…

— Да, я все это знаю, но на душе у меня неспокойно. — Она коснулась его щеки. — Я боюсь за тебя и себя, Роланд, и не знаю почему.

— Все получится, ответил он. Ка…

— Не говори мне о ка! — воскликнула Сюзан. — Пожалуйста, не говори. Ка — как ветер, это слова отца, ей нет дела до чаяний мужчины или женщины. Жадная, старая ка, как я тебя ненавижу!

— Сюзан…

— Нет, больше ничего не говори. — Она легла, сбросила с себя медвежью шкуру, обнажив тело, за которое не Торин, а куда более великие мужи отдали бы королевство. Солнечные блики падали на Сюзан, как золотой дождь. Она протянула руки к Роланду. Никогда еще не выглядела она такой прекрасной, с разметавшимися волосами и застывшей на лице тревогой. Потом он думал: Она знала, какая то ее часть знала.

— Хватит разговоров. С разговорами покончено. Если ты любишь меня, тогда люби.

И Роланд приник к ней, в последний раз. Они слились воедино, слились не только их тела, но и дыхания, а снаружи ревел и ревел несущийся на запад ветер.

В тот самый вечер, когда лыбящаяся Демоническая Луна появилась над горизонтом, Корделия вышла из дому и медленным шагом направилась через лужайку к огороду, обходя по широкой дуге кучу листьев, которую сгребла днем. В руках она несла одежду. Бросила ее на землю у шеста, на котором торчало пугало, посмотрела на поднимающуюся луну. Увидела подмигивающий глаз, злобную ухмылку. Серебряная, как кость, эта луна, белая пуговица на фиолетовом шелке.

Демон улыбнулся Корделии, она улыбнулась в ответ. А потом, словно очнувшись от транса, протянула руки и сняла пугало с шеста. Голова пугала улеглась ей на плечо, словно голова мужчины, который слишком много выпил, чтобы танцевать. Его красные руки болтались как плети.