Стивен Кинг

Колдун и кристалл Темная Башня – 4

и Ричард Стокуорт.

— Совершенно верно. — Он бросил на Роланда нервный взгляд: О чем мне ее спрашивать?

Но Роланд молчал. Он одновременно оказался в двух местах, слышал два разных голоса.

Сюзан, у ручья в ивовой роще: «Она говорит: „Да, дорогая, сделай так, ты хорошая девочка“, — а потом все становится розовым».

Отца, во дворе за Залом Предков: «Это грейпфрут. То есть я говорю про розовый».

Розовый шар.

7

Лошади стояли оседланные, снаряженные в дорогу. Трое юношей, внешне спокойные, в душе так и рвались в путь. Кого, как не юных, влекут далекие странствия, таящие сюрпризы за каждым поворотом, каждым холмом.

Происходило все это во дворе к востоку от Зала Предков, совсем рядом с той полоской травы, на которой Роланд победил Корта, положив начало цепочке последующих событий. Небо просветлело, но солнце еще не поднялось над горизонтом. И туман серыми полосами лежал на зеленых полях. В двадцати ярдах от них отцы Катберта и Алена стояли на страже, широко раздвинув ноги, положив руки на рукоятки револьверов. Они не ждали атаки Мартена (вроде бы он уехал не только из дворца, но и из Гилеада), однако никто не отменял поговорку: береженого берегут боги.

Поэтому последнее напутствие, перед отъездом в Меджис и на Внешнюю Дугу, давал им отец Роланда.

— Вот что я вам скажу напоследок, — заговорил он, когда они подтягивали подпруги. — Я сомневаюсь, что вам встретится что либо, затрагивающее наши интересы, только не в Меджисе, но я попрошу вас приглядывать за одним цветом радуги. Я про Колдовскую радугу. — Он засмеялся, потом добавил: — Это грейпфрут. Я имею в виду розовый.

— Колдовская радуга — не более чем сказка, — улыбнулся Катберт в ответ на улыбку Стивена. А потом… что то неуловимое, может, выражение глаз Стивена Дискейна, стерло улыбку с его лица. — Нет?

— Не все истории о прошлом правдивы, но я думаю, что Радуга Мейрлина существовала, — ответил Стивен. — Говорили, что когда то было тринадцать хрустальных шаров, по одному на каждого из двенадцати Хранителей, и еще один, олицетворяющий точку пересечения всех Лучей.

— Шар Башни, — уточнил Роланд, чувствуя, как по его коже бегут мурашки. — Шар Темной Башни.

— Да, когда я был маленьким, его звали Тринадцатым. Мы рассказывали истории о черном шаре, пугая друг друга, пока нас не поймали за этим наши отцы. Мой отец предупредил нас, что даже в досужих разговорах не стоит упоминать про Тринадцатый, потому что он может услышать свое имя и покатиться в нашу сторону. Но о черном Тринадцатом шаре вам думать не след… по крайней