note 33 в Плохой Траве. В грязных, вонючих помещениях, ничем не отличающихся от притонов, в которых собираются наркоманы, чтобы предаться пороку, но Сюзан и Роланд не замечали ни прогнивших досок стен лачуги, ни дыр в крыше хижины, ни запаха сетей, брошенных в угол лодочного сарая. Они обезумели от любви, и для них всякий шрам на лице мира обретал неземную красоту.
Дважды в эти горячечные недели они использовали красный камень за павильоном, чтобы уговориться о встрече, а потом внутренний голос предупредил Роланда, что делать этого больше не стоит: камень хорош для детей, играющих в секреты, а он и его любовь — уже не дети. Если их накроют, то изгнание будет для них самым мягким наказанием. Красный камень уж очень заметен, а перехваченная записка — пусть неподписанная и вроде бы ни о чем — смертельно опасна.
Оба решили, что целесообразнее прибегнуть к помощи Шими. Под глупой улыбкой, не сходящей с его лица, скрывалось удивительное… да, благоразумие. Роланд долго размышлял над этим и не смог подобрать более точного слова. Умение молчать объяснялось не хитростью. Хитрость не имела к Шими ни малейшего отношения. Кто мог назвать хитрым человека, который не умел солгать, не отведя глаз?
Услугами Шими они воспользовались шесть раз, три — чтобы назначить встречу, два — чтобы переменить место, один — отменить: Сюзан заметила всадников с ранчо «Пиано», собирающих табун неподалеку от лачуги в Плохой Траве.
Внутренний голос, предупредивший Роланда о том, что красный камень опасен, ничего не говорил о Шими… но заговорила совесть, и когда он наконец поделился своими сомнениями с Сюзан (завернувшись в одеяло, голые, они лежали в объятиях друг друга), выяснилось, что и ее совесть неспокойна. Они поступали несправедливо, подставляя парня под удар. Придя к этому выводу, Роланд и Сюзан решили договариваться о встречах без посредников. Если она не может встретиться с ним, сказала Сюзан, на ее подоконнике будет сохнуть красная рубашка. Если он не сможет приехать, то оставит белый камень в северо восточном углу двора по другую сторону улицы напротив конюшни Хуки. На крайний случай у них оставался красный камень за павильоном. Рискованный способ, все так, но лучше, чем подвергать опасности Шими.
Поначалу Катберт и Ален не верили своим глазам, наблюдая за превращением Роланда в «наркомана». Но в итоге недоумение, зависть, удивление сменились ужасом. Их послали в тихое, безопасное место, они же угодили в самое сердце заговора. Приехали в феод, где вся верхушка переметнулась