весь ужас: ка — все равно что ветер, ураган, но честь и обещания брали верх.
— Что же нам теперь делать? — спросила она пересохшими губами.
— Не знаю. Я должен подумать, подумать с друзьями. С теткой у тебя проблем не будет? Она не захочет знать, где и с кем ты была?
— Ты тревожишься из за меня, Уилл, или из за себя и своих планов?
Он не ответил, только посмотрел на нее. Мгновение спустя Сюзан отвела взгляд.
— Извини, я причинила тебе боль. Нет, приставать ко мне она не будет. Я часто езжу по ночам, хотя и не так далеко от дома.
— Но она не знает, как далеко ты сегодня заехала?
— Нет. В эти дни мы стараемся избегать друг друга. Мы сейчас что две пороховые бочки в одном доме. — Она протянула к нему руки. Перчатки еще раньше засунула за пояс, и ее холодные пальцы сомкнулись на его. — Такое расставание не из лучших.
— Не говори так, Сюзан.
— Говорю. Должна. Как бы все ни обернулось, я люблю тебя, Роланд.
Он обнял ее и поцеловал, а когда освободил ее губы, она наклонила его голову и прошептала в самое ухо:
— Если ты любишь меня, так люби. Заставь меня нарушить данное мною обещание.
Долго долго у нее не билось сердце: он не отвечал, и она продолжала надеяться. Потом он качнул головой. Один раз, но решительно.
— Сюзан, я не могу.
— Для тебя честь выше любви ко мне? Да? Что ж, пусть так и будет.
— Она высвободилась из его объятий, заплакала, не пожелала заметить руки, которая легла на ее сапог, когда она запрыгнула в седло, — безмолвной просьбы не жечь мосты. Отвязала Пилона и толкнула его ногой в бок. Роланд окликнул ее чуть громче, но она бросила Пилона в галоп и умчалась до того, как спала поднявшаяся в ней волна белой ярости. Он не хотел брать ее после другого мужчины, а когда она давала обещание Торину, то понятия не имела о существовании Роланда. А если так, как он смел настаивать на том, что ответственность за потерю чести и последующий стыд должны лечь только на нее? Потом, лежа без сна в кровати. Сюзан осознала, что он ни на чем и не настаивал. И она еще не успела выехать из апельсиновой рощи, когда коснулась лица мокрой рукой и поняла, что он тоже плакал.
18 Роланд ехал по пустынной дороге, пытаясь взять под контроль бушующие в нем чувства. Он пытался заставить себя думать о том, как использовать новые сведения, добытые в СИТГО, но мысли его тут же переключались на Сюзан. Дурак ли он, если не взял то, что она сама предлагала? Не разделив то, что она хотела с ним разделить? Если ты любишь меня, так люби. Однако в глубине своего сердца, в той глубине, где особенно ясно звучал