они и так знали, что подручный Джонаса должен иметь отменные рефлексы. Удивило их другое: он даже не повернулся, чтобы определить местоположение цели. Ему вполне хватило голоса Стенли.
Дипейп выхватил револьвер, и его рука описала широкую поднимающуюся дугу. Он попал Стенли Руису точно в рот. Раскровив губы и выбив три зуба. Кровь брызнула за зеркало, тянущееся за баром. Несколько капель попали на левый нос Сорви Головы. Стенли вскрикнул, прижал руки к лицу, откинулся на полку за его спиной. В тишине отчетливо зазвенели бутылки.
У другого конца стойки Рейнолдс раздавил еще одну ракушку, с интересом наблюдая за происходящим. Цирк, да и только.
Дипейп все смотрел на стоящего на коленях юношу.
— Почисти мне сапоги.
На лице Шими отразилось облегчение. Почистить ему сапоги! Конечно! С удовольствием! Немедленно! Он вытащил тряпку из заднего кармана. Совсем даже не грязную. Во всяком случае, не очень.
— Нет. — вкрадчивым голосом остановил Дипейп. Шими вновь поднял голову, в изумлении воззрился на него. — Эту рвань убери туда, где она лежала… я не хочу даже смотреть на нее. Шими тут же засунул тряпку в задний карман. — Вылижи их, — так же вкрадчиво продолжил Дипейп. — Вот что я от тебя хочу. Ты будешь вылизывать мои сапоги, пока они не высохнут и не станут такими чистыми, что ты сможешь увидеть в них свою идиотскую образину.
Шими мялся, словно не понимал, что от него требовалось. Возможно, слова Дипейпа дошли до него не сразу.
— Я бы не спорил, — подал голос Крикун Каллахэн из за пианино Шеба, он полагал, что это безопасное место. — Если ты хочешь увидеть завтрашний восход, надо это сделать.
Дипейп уже решил, что завтрашнего восхода этому придурку не увидеть, по крайней мере в этом мире, но держал свои мысли при себе. Ему никогда не вылизывали сапоги. Он хотел знать, что будет при этом испытывать. Если это ему понравится… а то и возбудит… он заставит повторить эксперимент Ее святейшество.
— Я должен это делать? — Глаза Шими наполнились слезами. — Я не могу просто извиниться и начистить их до блеска?
— Вылизывай, слабоумный осел, — отрезал Дипейп.
Волосы Шими упали на лоб. Язык показался между губ. А когда он наклонился к сапогам Дипейпа, первая слеза упала на пол.
— Прекрати, прекрати, прекрати, — остановил его голос. Все аж подпрыгнули. Не потому, что голос так внезапно разорвал тишину. Не потому, что голос переполняла злость. Нет, поразило всех другое — звучащая в голосе откровенная насмешка. — Я просто не могу этого допустить. Нет. Хотел бы, но не могу.