упал на колени и заглянул в щель в полу. Там, в темноте, совсем близко, ключ поблескивал бравым отсветом серебра, но щель была слишком узкой, так что он даже не мог просунуть туда пальцы. Схватившись за половицу, Джейк изо всех сил рванул ее на себя. Гвозди, ее удерживающие, заскрипели… но половица осталась на месте.
Сзади послышался грохот и звон. Джейк оглянулся. Рука, размером больше его самого, подхватила упавшую люстру и отбросила ее в сторону. Ржавая цепь, на которой когда то висела люстра, взвилась в воздух, как хлыст пастуха, и грохнулась на пол с тяжелым стуком. Сама же люстра просвистела у Джейка над головой; грязное стекло с лязгом билось о древнюю медь цепи.
Голова стража привратника, насаженная на единственное кривое плечо с загребущей рукой, зависнув над полом, устремилась вперед. Остатки стены, из которой она появилась, обрушились в облаке пыли. Но тут же обломки ее поднялись, превратившись в костлявую спину чудовища.
Страж привратник увидел, что Джейк глядит на него как завороженный, и вроде бы усмехнулся. При этом из сморщенных его щек повылезли деревянные щепки. Щелкая пастью, чудище волочило свое неуклюжее — все скособоченное и нескладное —
— тело через бальную залу, забитую пылью. Его громадная лапа опустилась среди обломков, нащупывая добычу, и сорвала с петель одну из створок двери, что открывалась из залы во второй коридор.
Ни жив, ни мертв, Джейк закричал и снова рванул половицу. Она осталась на месте, но зато в голове у него зазвучал голос стрелка:
Не ту, Джейк! Попробуй другую!
Он отпустил половицу, которую только что дергал, и схватился за вторую, с другой стороны щели. И в это мгновение раздался еще один голос. Именно — раздался. Джейк услышал его не в сознании, как голос стрелка. Голос был настоящим и доносился он из за двери… той самой двери, которую он так долго искал. С того самого дня, когда его не задавила машина.
— Быстрее, Джейк! Ради Бога, быстрее!
Когда Джейк дернул вторую доску, она поддалась настолько легко, что он едва не свалился на спину.
33 На той стороне улицы, почти напротив Особняка, в дверях магазина подержанных бытовых приборов стояли две женщины. Та, что постарше, была владелицей магазина. Она как раз провожала единственную покупательницу, когда раздался оглушительный грохот рушащихся стен и ломающихся балок. Едва это случилось, две женщины разом обняли друг друга, не понимая, почему и зачем они это сделали, и молча застыли, как дети, дрожащие в темноте, когда из сумрака раздается какой то неведомый