он уже опаздывал, потому что он развернулся и, бросив на пол бесполезную рукоятку, присоединился к массовому исходу.
Роланд опять повернулся к алхимику и отдал ему распоряжения. Если он будет копаться по прежнему, тогда точно прольется кровь. Когда алхимик хотел было пойти исполнять приказание налетчика, Роланд ткнул в его выпирающую лопатку стволом пистолета. Старик в ужасе завопил и сразу же обернулся.
— Не ты. Ты оставайся тут. Пусть твой подмастерье сходит.
— К кто?
— Он, — Роланд нетерпеливым жестом указал на помощника Каца.
— Что я должен делать, мистер Кац? — пролепетал помощник. Отстатки юношеских прыщей выступили еще отчетливее на вдруг побледневшем его лице.
— Делай, что он говорит, ты, поц! Отпусти ему! «Кефлекса»!
Помощник достал какую то бутылочку с одной из полок за прилавком.
— Поверни, чтобы я мог прочесть, что там написано, — велел стрелок.
Помощник сделал, как велено. Роланд не смог прочитать: слишком много незнакомых букв. Он справился с Мортоклопедией. Та подтвердила, что это Кафлекс, и Роланд понял, что мог бы и не тратить время на эту дурацкую перепроверку. Только он знал о том, что не может прочесть все надписи в этом мире, но но эти то люди об это не знали.
— Сколько таблеток в бутылочке?
— Ну, это, собственно, капсулы, — нервно ответил помощник. — Если вас интересует в таблетках…
— Не важно. Сколько здесь доз?
— О… А… — помощник так волновался, что едва не выронил бутылек. — Двести.
Роланд вдруг почувствовал себя точно так же, как и в оружейной лавке, когда ему сказали, сколько патронов он может купить почти за бесценок. В потайном отделении аптечки Энрико Балазара было девять маленьких пузыречков «Кефлекса», всего на тридцать шесть приемов, и даже после этого он почти выздоровел. Уж если ему не удастся полностью уничтожить инфекцию за двести приемов, значит, ее вообще нельзя уничтожить.
— Давай сюда, — сказал человек в синем костюме.
Помощник передал ему лекарство.
Стрелок подтянул рукав пиджака и снял часы Джека Морта: «Ролекс».
— У меня нет денег, но этого, я надеюсь, хватит, на покрытие всей суммы.
Он повернулся, кивнул охранику, который так и сидел на полу рядом со своим опрокинутым табуретом и смотрел на стрелка вытаращенными глазами, а потом вышел на улицу.
Вот так: просто вышел.
Секунд на пять в аптеке воцарилась гробовая тищина, если не считать воя сирены, достаточно громкого, чтобы заглушить даже гул людских голосов на улице.
— Господи всемогущий, мистер Кац, что же нам теперь делать? — прошептел помощник.
Кац