Барб Хенди, Дж С Хенди

Похититель жизней

на его резной каменный бок. Вид у него, как всегда, был скучающий. Хотя Чейн был полезным слугой, собеседник он был никакой и в часы бодрствования по большей части помалкивал, сохраняя на лице бесстрастное угрюмое выражение. И вообще он был такой…

Как бы это сказать? Занудный? Ну да, именно занудный.

Впрочем, Торету на это было наплевать. Он так многого достиг за считанные два месяца… Неужели и впрямь всего два месяца прошло с тех пор, как он бежал из Миишки, от Рашеда и Тиши? Торету казалось, что это было целую вечность назад. Удивительно, как он мог вообще так долго терпеть тиранию Рашеда, и при этом ему даже в голову не приходило, что он вполне способен создать собственный чудесный мир!

Добравшись по приморскому тракту до самой Белы, он очень скоро оценил все прелести жизни в большом городе. Он охотился, убивал, кормился досыта; на деньги своих жертв накупил богатых нарядов и одевался теперь не хуже Рашеда, да что там, куда лучше! И вот как то ночью, охотясь возле борделя, Торет увидел самую восхитительную в мире женщину с яркими глазами цвета синего неба – дневного неба, которое он не видел уже много десятилетий. Он не мог бы просто убить ее, поглотить ее жизненную силу и отбросить, точно пустой кубок, ее мертвое тело. Нет, эта женщина должна была принадлежать ему! Сапфира… его Сапфира.

Его богиня.

Появление Сапфиры лишь укрепило его стремление совершенно изменить свою жизнь. Он сменил имя, и Крысеныш – отвратительная кличка, которой наградил когда то нищего мальчишку его создатель вампир, – навсегда канул в небытие, а на смену ему пришел Торет: именно это имя он носил в те давние времена, когда еще был смертным.

Однако денег, которые Торет добывал у своих жертв, не хватало, чтобы утолить непомерные аппетиты его подруги. Дело пошло на лад, когда Торет обратил Чейна. Чейн получил наследство, и уж на эти деньги все они могли жить припеваючи. Торет приобрел трехэтажный особняк в аристократическом квартале Белы, внутри второй крепостной стены. И как это раньше ему в голову не приходило зажить собственной жизнью? Как он мог так долго сносить владычество Рашеда? Впрочем, Рашед теперь окончательно мертв – по крайней мере, если верить слухам. Ну и тем лучше!

– Ведь правда же, великолепно? – спросила Сапфира, восторженно разглядывая свое новое платье. Корсаж был зашнурован так туго, что смертная женщина в нем просто задохнулась бы, но тем соблазнительней вздымалась над ним пышная грудь Сапфиры, едва прикрытая кружевной отделкой.