немало – и не только за пределами страны, но и в самой стране. А если врагов не найдется, дармуты все равно считают, что они есть. Меня растили для того, чтобы расправляться с этими врагами – и расправляться искусно, со знанием дела. Когда мне сравнялось пять, мои родители уже начали обучать меня. Вначале мне давали кинжал с узким лезвием, и я размахивал им, точно мечом, изображая воина. Я тогда не знал еще, что все мы – рабы. В последующие годы я все гадал, для чего родители учат меня всяким странным вещам: как двигаться бесшумно и остаться незамеченным, как убедительно лгать, кого и что высматривать в темноте, какие места на теле человека нужно поразить, чтоб убить его быстро и наверняка. А потом мне и не пришлось больше ломать над этим голову.
Магьер оглянулась через плечо. Лисил видел только один ее глаз, внимательный и блестящий.
– Коробка, – сказала она. – Так вот для чего предназначены все эти орудия!
Лисил кивнул:
– Подарок матери. Коробка и орудия, вероятно, эльфийской работы, хотя я понятия не имею, где их изготовили, кто и зачем. Я научился пользоваться всеми этими орудиями, и какое то время я был хорошим рабом, очень хорошим. До сих пор я иногда могу припомнить всех людей, которых я убил.
– А теперь тебе нужны новые орудия? Ты ведь их заказал у кузнеца?
– Нет, мой заказ кузнецу не имеет ничего общего с прошлым. – Голос Лисила вдруг заметно охрип. – Не могу же я снова и снова бросаться на вампиров с одними только стилетами. Мне нужно другое оружие, а осваивать саблю или меч у меня просто нет времени. Потому я и заказал оружие, которое соответствует другим моим навыкам.
Магьер потрясла головой, вскинула руку, будто пытаясь заслониться от его слов.
– Даже раб способен думать и принимать решения, – сказала она. – Почему же ты не сбежал еще до того, как стал убийцей? Почему вы все не сбежали?
«Какой простой выход», – подумал Лисил; Если б только еще он и впрямь был простым! Лисил вдруг рассмеялся.
Магьер круто развернулась и сердито глянула на него:
– Что это тебя так насмешило?
– Ничего, – ответил он без тени усмешки. – Ровным счетом ничего. Нам не дозволялось работать вместе. Всегда кто то один – мать, отец или я – оставался дома под бдительным присмотром. Чтоб задание наверняка было выполнено и чтобы исполнитель непременно вернулся домой.
Он умолк, вгляделся в глаза Магьер, пытаясь отыскать в них хотя бы намек на понимание. Так ничего и не обнаружив, Лисил продолжил:
– Я вынужден был предать доброго старого учителя. Его обвинили в измене и повесили.