нами
То, что мы строим,
Чтобы мы увидели небо,—
Поэтому я не жалуюсь. (Эйхендорф)
В мире христианской мысли страдание и радость, жизнь и смерть оказались не абсолютно противопоставлены друг другу. Прошу извинить за эпатирующую формулировку, но в своей глубине христианство действительно настаивает на неизбежности самоубийства: человек не должен жить для самого себя, он призван дарить себя. Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода. Любящий душу свою погубит ее; а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит ее в жизнь вечную (Ин. 12, 24–25).
Александр Солженицын как-то сказал, что в ГУЛАГе есть один-единственный способ выжить, а именно: оставить всякую надежду на сохранение себя. Лишь так, похоронив себя, человек может выйти из лагеря человеком. Другой пример из светской литературы — строки Пастернака:
Жизнь ведь тоже только миг,
Только растворенье нас самих
Во всех других,
Как бы им даренье...
Как будто вышел человек,
И вынес, и раскрыл ковчег,
И все до нитки роздал...
Любовь, которая, по слову апостола, не ищет своего321, также выносит центр устремлений, забот и надежд человека вовне его. Христианская любовь — дарующая, а не потребляющая: в ее глубине всегда просвечивает Крест.
В мире духовном об этом же говорит «перевернутая перспектива» иконописи. Человек должен отказаться от эгоцентризма, от привычки все мерять по себе, свой жизненный центр он должен полагать вне себя. И тогда он не будет считать частью своей жизни некую ценность, а станет о себе помышлять как о принадлежащем и служащем Высшей Ценности. И тогда он будет бояться не за себя, а за свою верность Истине. И, как сказано в Писании, где сокровище ваше, там и сердце ваше... Не собирайте себе сокровищ на земле... В Бога богатейте322.
Человеку дан дар жизни, и сохранить его он сможет, лишь если поступит с ним так, как мальчик с плодом древа жизни из первой льюисовской сказки: не присвоив себе, отдав другому.
Подлинно выжить можно лишь через жертву. Лишь то, что мы отдаем, навсегда остается нашим. Цветаева назвала это «законом зерна»:
Солдаты! До неба один шаг:
Законом зерна — в землю!
Если человек действует в соответствии с этим законом Божиим, над ним сбудутся слова Христа, и он не увидит смерти вовек323. Слово «успение» во всех христианских языках — это антоним смерти. Кончина — лишь дверь (ну да, та самая дверь из последней Хроники). Но, выйдя через нее, можно оказаться