Кураев А

Неамериканский миссионер

у детей, свое у подростков, у взрослых и стариков. Старик ищет смысл своей смерти, а молодой — смысл своей жизни.

Для юноши самое главное — радость молитвы. Я и сам, может быть, не дожил до такого возраста, когда всерьез и каждый день думают о смерти и спасении. Для молодости вообще характерно глубокое и беспроблемное убеждение в своем собственном бессмертии. Поэтому молодой человек идет в храм не из страха смерти и не из желания избежать ада. Он ищет смысл. Он ищет избавиться от своего одиночества. Он уже знает свое тело. Теперь ему хотелось бы узнать получше свою же душу.

Но поскольку в наших храмах больше стариков, их переживание Православия оказывается единственным, нормативным, навязываемым, а потому — калечащим молодых людей.

Так что православной молодежью быть сложно. Но именно потому, что разнятся переживания Евангелия в разном возрасте, важно сказать молодому человеку: если ты сейчас проживешь мимо Церкви, то окрадешь самого себя, обеднишь свою жизнь. Знаю, вам, молодым, не нравится старушечье Православие. Но если вы сейчас живете мимо Православия, то обрекаете себя на то, что именно в старушечье Православие вольетесь на старости лет. А попробуйте пережить его иначе, но для этого нужно туда войти сейчас. Чтобы у старика светились глаза, у юноши они должны гореть…

— А в чем различие молодежной и бабушкиной «атмосфер»?

— Новизна радует молодого человека и пугает пожилого. Молодой человек всюду видит возможности, а взрослый — опасности. Молодой ставит вопрос:

— Что я могу сделать?

Пожилой спрашивает:

— А что со мной могут сделать, что оттуда может угрожать мне и моему привычному укладу жизни?

Человек идет по городу, неожиданно ему попадается подворотня. Реакция молодого человека более активная:

— Интересно, что там, пойду посмотрю, для меня открылось новое пространство, которое я могу исследовать и подчинить себе.

Реакция пожилого человека:

— Я лучше перейду на другую сторону улицы, мало ли что тут может на меня обрушиться.

Молодой человек перед каждым новым поворотом думает: «А не войти ли мне?», взрослый же остерегается: «А что оттуда может вылететь на меня?»… Так и в церковной среде. Вместо молодого миссионерского дерзновения — старушечьи страхи: «Ничего нельзя!!!». Вот в этом смысле у меня, наверное, «невзрослое» мироощущение.