Аркадий и Борис Стругацкие

Понедельник начинается в субботу

отпуск по

состоянию здоровья. В промежутках между командировками они ходили из

отдела в отдел, присаживались с дымящимися сигаретками на рабочие столы

и рассказывали анекдоты о раскрытии неопределенностей методом Лопиталя.

Их легко узнавали по пустому взору и по исцарапанным от непрерывного

бритья ушам. За полгода моего пребывания в институте они дали "Алдану"

всего одну задачу, которая сводилась все к тому же делению нуля на нуль

и не содержала никакой абсолютной истины. Может быть, кто-нибудь из них

и занимался настоящим делом, но я об этом ничего не знал.

В половине одиннадцатого я вступил на этаж Амвросия Амбруазовича

Выбегаллы. Прикрывая лицо носовым платком и стараясь дышать через рот, я

направился прямо в лабораторию, известную среди сотрудников как

"Родильный Дом". Здесь, по утверждению профессора Выбегаллы, рождались в

колбах модели идеального человека. Вылуплялись, значить. Компрене ву*?

------------------------------------------------------------------------

* Понимаете? (фр.)

------------------------------------------------------------------------

В лаборатории было душно и темно. Я включил свет. Озарились серые

гладкие стены, украшенные портретами Эскулапа, Парацельса и самого

Амвросия Амбруазовича. Амвросий Амбруазович был изображен в черной

шапочке на благородных кудрях, и на его груди неразборчиво сияла

какая-то медаль.

В центре лаборатории стоял автоклав, в углу -- другой, побольше.

Около центрального автоклава прямо на полу лежали буханки хлеба, стояли

оцинкованные ведра с синеватым обратом и огромный чан с пареными

отрубями. Судя по запаху, где-то поблизости находились и селедочные

головы, но я так и не смог понять где. В лаборатории царила тишина, из

недр автоклава доносились ритмичные щелкающие звуки.

Почему-то на цыпочках, я приблизился к центральному автоклаву и

заглянул в смотровой иллюминатор. Меня и так мутило от запаха, а тут

стало совсем плохо, хотя ничего особенного я не увидел: нечто белое и

бесформенное медленно колыхалось в зеленоватой полутьме. Я выключил

свет, вышел и старательно запер дверь. "По сусалам его",-- вспомнил я.

Меня беспокоили смутные предчувствия. Только теперь я заметил, что

вокруг порога проведена толстая магическая черта, расписанная корявыми

кабалистическими знаками. Присмотревшись, я понял, что это было

заклинание против гаки -- голодного демона ада .

С некоторым облегчением я покинул владения Выбегаллы и стал