Аркадий и Борис Стругацкие

Понедельник начинается в субботу

выражалось, потом проговорил:

-- А ничего, так и хорошо, что ничего. С праздником тебя с

наступающим. Бывай здоров. Аривуар, значить.

Он напялил ушанку и удалился. Я торопливо открыл форточку. Влетел

Роман Ойра-Ойра в зеленом пальто с барашковым воротником, пошевелил

горбатым носом и осведомился:

-- Выбегалло забегалло?

-- Забегалло, -- сказал я.

-- Н-да, -- сказал он. -- Это селедка. Держи ключи. Знаешь, куда он

один грузовик свалил? Под окнами у Жиана Жиакомо. Прямо под кабинетом.

Новогодний подарочек. Выкурю-ка я у тебя здесь сигарету.

Он упал в огромное кожаное кресло, расстегнул пальто и закурил.

-- А ну-ка займись, -- сказал он. -- Дано: запах селедочного

рассола, интенсивность шестнадцать микротопоров, кубатура... -- Он

оглядел комнату. -- Ну сам сообразишь, год на переломе, Сатурн в

созвездии Весов... Удаляй!

Я почесал за ухом.

-- Сатурн... Что ты мне про Сатурн... А вектор магистатум какой?

-- Ну, брат, -- сказал Ойра-Ойра, -- это ты сам должен...

Я почесал за другим ухом, прикинул в уме вектор и произвел,

запинаясь, акустическое воздействие (произнес заклинание). Ойра-Ойра

зажал нос. Я выдрал из брови два волоска (ужасно больно и глупо) и

поляризовал вектор. Запах опять усилился.

-- Плохо, -- с упреком сказал Ойра-Ойра. -- Что ты делаешь, ученик

чародея? Ты что, не видишь, что форточка открыта?

-- А, -- сказал я, -- верно. -- Я учел дивергенцию и ротор,

попытался решить уравнение Стокса в уме, запутался, вырвал, дыша через

рот, еще два волоска, принюхался, пробормотал заклинание Ауэрса и совсем

собрался было вырвать еще волосок, но тут обнаружилось, что приемная

проветрилась естественным путем, и Роман посоветовал мне экономить брови

и закрыть форточку.

-- Посредственно, -- сказал он. -- Займемся материализацией.

Некоторое время мы занимались материализацией. Я творил груши, а

Роман требовал, чтобы я их ел. Я отказывался есть, и тогда он заставлял

меня творить снова. "Будешь работать, пока не получится что-нибудь

съедобное, -- говорил он. -- А это отдашь Модесту. Он у нас Камноедов".

В конце концов я сотворил настоящую грушу -- большую, желтую, мягкую,

как масло, и горькую, как хина. Я ее съел, и Роман разрешил мне

отдохнуть.

Тут принес ключи бакалавр черной магии Магнус Федорович Редькин,

толстый, как всегда озабоченный и разобиженный. Бакалавра он получил

триста лет назад за изобретение портков-невидимок. С тех пор он эти