ли поможет.
-- К сожалению, -- сказал Роман. -- Я вот тоже все время думаю, как
связать попугаев с Янусом, -- и ничего не могу придумать.
-- Но ведь он странный человек? -- сказал Эдик.
-- Да, несомненно. Начать с того, что их двое и он один. Мы к этому
так привыкли, что не думаем об этом...
-- Вот об этом я и хотел сказать. Мы редко говорим о Янусе, мы
слишком уважаем его. А ведь наверняка каждый из нас замечал за ним хоть
одну какую-нибудь странность.
-- Странность номер один, -- сказал я. -- Любовь к умирающим
попугаям.
-- Пусть так, -- сказал Эдик. -- Еще?
-- Сплетники, -- сказал Дрозд с достоинством. -- Вот я у него
однажды просил в долг.
-- Да? -- сказал Эдик.
-- И он мне дал, -- сказал Дрозд. -- А я забыл, сколько он мне дал.
Теперь не знаю, что делать.
Он замолчал. Эдик некоторое время ждал продолжения, потом сказал:
-- Известно ли вам, например, что каждый раз, когда мне приходилось
работать с ним по ночам, ровно в полночь он куда-то уходил и через пять
минут возвращался, и каждый раз у меня создавалось впечатление, что он
так или иначе старается узнать у меня, чем мы тут с ним занимались до
его ухода?
-- Истинно так, -- сказал Роман. -- Я это знаю отлично. Я уже давно
заметил, что именно в полночь у него начисто отшибает память. И он об
этом своем дефекте прекрасно осведомлен. Он несколько раз извинялся и
говорил, что это у него рефлекторное, связанное с последствием сильной
контузии.
-- Память у него никуда не годится, -- сказал Володя Почкин. Он
смял листок с вычислениями и швырнул его под стол. -- Он все время
пристает, виделся ты с ним вчера или не виделся.
-- И о чем беседовал, если виделся, -- добавил я.
-- Память, память, -- пробормотал Корнеев нетерпеливо. -- При чем
здесь память? Мало ли у кого плохая память... Не в этом дело. Что там у
него с параллельными пространствами? ..
-- Сначала надо собрать факты, -- сказал Эдик.
-- Попугаи, попугаи, попугаи, -- продолжал Витька.
-- Неужели все-таки дубли?
-- Нет, -- сказал Володя Почкин. -- Я просчитал, это по всем
категориям не дубль.
-- Каждую полночь, -- сказал Роман, -- он идет вот в эту свою
лабораторию и буквально на несколько минут запирается там. Один раз он
вбежал туда так поспешно, что не успел закрыть дверь...
-- И что? -- спросила Стелла замирающим голосом.
-- Ничего. Сел в кресло, посидел немножко и вернулся обратно. И
сразу спросил, не беседовал ли я с ним о чем-нибудь важном.
-- Я пошел, -- сказал Корнеев, поднимаясь.
-- И я, -- сказал Эдик. -- У нас сейчас