Аркадий и Борис Стругацкие

Понедельник начинается в субботу

за стена?

Он обратил на меня серьезный застенчивый взгляд.

-- Это так называемая Железная Стена, -- ответил он. -- К

сожалению, мне неизвестна этимология обоих этих слов, но я знаю, что она

разделяет два мира -- Мир Гуманного Воображения и Мир Страха перед

Будущим. -- Он помолчал и добавил: -- Этимология слова "страх" мне тоже

неизвестна.

-- Любопытно, -- сказал я. -- А нельзя ли посмотреть? Что это за

Мир Страха?

-- Конечно, можно. Вот коммуникационная амбразура. Удовлетвори свое

любопытство.

Коммуникационная амбразура имела вид низенькой арки, закрытой

броневой дверцей. Я подошел и нерешительно взялся за щеколду. Мальчик

сказал мне вслед:

-- Не могу не предупредить. Если там с тобой что-нибудь случится,

тебе придется предстать перед Объединенным Советом Ста Сорока Миров.

Я приоткрыл дверцу. Тррах! Бах! Уау! Аи-и-и-и! Ду-ду-ду-ду-ду! Все

пять моих чувств были травмированы одновременно. Я увидел красивую

блондинку с неприличной татуировкой меж лопаток, голую и длинноногую,

палившую из двух автоматических пистолетов в некрасивого брюнета, из

которого при каждом попадании летели красные брызги. Я услыхал грохот

разрывов и душераздирающий рев чудовищ. Я обонял неописуемый смрад

гнилого горелого небелкового мяса. Раскаленный ветер недалекого ядерного

взрыва опалил мое лицо, а на языке я ощутил отвратительный вкус

рассеянной в воздухе протоплазмы. Я шарахнулся и судорожно захлопнул

дверцу, едва не прищемив себе голову. Воздух показался мне сладким, а

мир -- прекрасным. Мальчик исчез. Некоторое время я приходил в себя, а

потом вдруг испугался, что этот паршивец, чего доброго, побежал

жаловаться в свой Объединенный Совет, и бросился к машине. Снова сумерки

беспространственного времени сомкнулись вокруг меня. Но я не отрывал

глаз от Железной Стены, меня разбирало любопытство. Чтобы не терять

времени даром, я прыгнул вперед сразу на миллион лет. Над стеной

вырастали заросли атомных грибов, и я обрадовался когда по мою сторону

стены снова забрезжил свет. Я затормозил и застонал от разочарования.

Невдалеке высился громадный Пантеон-Рефрижератор. С неба спускался

ржавый звездолет в виде шара. Вокруг было безлюдно, колыхались хлеба.

Шар приземлился, из него вышел давешний пилот в голубом, а на пороге

Пантеона появилась, вся в красных пятнах пролежней, девица в розовом.

Они устремились друг к другу и взялись за руки. Я отвел глаза -- мне