Аркадий и Борис Стругацкие

Понедельник начинается в субботу

твоя

была, готов признать, достаточно сложной, но вовсе не белковой

молекулой. И может быть, наша так называемая сознательная деятельность

есть тоже некая разновидность эволюции. Откуда мы знаем, что цель

природы -- создать товарища Амперяна? Может быть, цель природы -- это

создание нежити руками товарища Амперяна. Может быть...

-- Понятно-понятно. Сначала протовирус, потом белок, потом товарищ

Амперян, а потом вся планета заселяется нежитью.

-- Именно, -- сказал Витька.

-- А мы все за ненадобностью вымерли.

-- А почему бы и нет? -- сказал Витька.

-- У меня есть один знакомый, -- сказал Эдик. -- Он утверждает, что

человек -- это только промежуточное звено, необходимое природе для

создания венца творения: рюмки коньяка с ломтиком лимона.

-- А почему бы, в конце концов, и нет?

-- А потому, что мне не хочется, -- сказал Эдик. -- У природы свои

цели, а у меня свои.

-- Антропоцентрист, -- сказал Витька с отвращением.

-- Да, -- гордо сказал Эдик.

-- С антропоцентристами дискутировать не желаю, -- сказал грубый

Корнеев.

-- Тогда давай рассказывать анекдоты, -- спокойно предложил Эдик и

сунул в рот еще один леденец.

Витькины дубли на столе продолжали работать. Самый маленький дубль

был уже ростом с муравья. Пока я слушал спор антропоцентриста с

космоцентристом, мне пришла в голову одна мысль.

-- Ребятишечки, -- сказал я с искусственным оживлением. -- Что же

это вы не пошли на полигон?

-- А зачем? -- спросил Эдик.

-- Ну, все-таки интересно...

-- Я никогда не хожу в цирк, -- сказал Эдик. -- Кроме того: уби нил

валес, иби нил велис*.

----------------------------------------------------------------------

* Где ты ни на что не способен, там ты не должен ничего хотеть

(лат.).

-----------------------------------------------------------------------

-- Это ты о себе? -- спросил Витька.

-- Нет. Это я о Выбегалле.

-- Ребятишечки, -- сказал я, -- я ужасно люблю цирк. Не все ли вам

равно, где рассказывать анекдоты?

-- То есть? -- сказал Витька.

-- Подежурьте за меня, а я сбегаю на полигон.

-- Холодно, -- напомнил Витька. -- Мороз. Выбегалло.

-- Очень хочется, -- сказал я. -- Очень все это таинственно.

-- Отпустим ребенка? -- спросил Витька у Эдика.

Эдик покивал.

-- Идите, Привалов, -- сказал Витька. -- Это будет вам стоить четыре

часа машинного времени.

-- Два, -- сказал я быстро. Я ждал чего-нибудь подобного.

-- Пять, -- нахально сказал Витька.

-- Ну три, -- сказал я. -- Я и так все время на тебя работаю.

-- Шесть, -- хладнокровно сказал Витька.

-- Витя, -- сказал Эдик, -- у тебя на ушах отрастет шерсть.