Аркадий и Борис Стругацкие

Понедельник начинается в субботу

бронещиты и зипуны на всякий случай. Буран утих, утро

стояло морозное и ясное.

Роман пригнал грузовик на гусеничном ходу. Вурдалак Альфред привел

грузчиков-гекатонхейров. Котт и Гиес шли охотно, оживленно галдя в сотню

глоток и на ходу засучивая многочисленные рукава, а Бриарей тащился

следом, выставив вперед корявый палец, и ныл, что ему больно, что у него

несколько голов кружатся, что он ночь не спал. Котт взял автоклав, Гиес

-- все остальное. Тогда Бриарей, увидев, что ему ничего не досталось,

принялся распоряжаться, давать указания и помогать советами. Он забегал

вперед, открывал и держал двери, то и дело присаживаясь на корточки и,

заглядывая снизу, кричал: "Пошло! Пошло!" или "Правее бери!

Зацепляешься!" В конце концов ему наступили на руку, а самого защемили

между автоклавом и стеной. Он разрыдался, и Альфред отвел его обратно в

виварий.

В грузовик набилось порядочно народу. Выбегалло залез в кабину

водителя. Он был очень недоволен и у всех спрашивал, который час.

Грузовик уехал быстро, но через пять минут вернулся, потому что

выяснилось, что забыли корреспондентов. Пока их искали, Котт и Гиес

затеяли играть в снежки, чтобы согреться, и выбили два стекла. Потом

Гиес сцепился с каким-то ранним пьяным, который кричал: "Все на одного,

да?" Гиеса оттащили и затолкали обратно в кузов. Он вращал глазами и

грозно ругался по-эллински. Появились дрожащие со сна Г. Проницательный

и Б. Питомник.

Институт опустел. Было половина девятого. Весь город спал. Мне

очень хотелось отправиться вместе со всеми на полигон, но делать было

нечего, я вздохнул и пустился во второй обход.

Я, зевая, шел по коридорам и гасил везде свет, пока не добрался до

лаборатории Витьки Корнеева. Витька Выбегалловыми экспериментами не

интересовался. Он говорил, что таких, как Выбегалло, нужно беспощадно

передавать Хунте в качестве подопытных животных на предмет выяснения, не

являются ли они летательными мутантами. Поэтому Витька никуда не поехал,

а сидел на диване-трансляторе, курил сигарету и лениво беседовал с

Эдиком Амперяном. Эдик лежал рядом и, задумчиво глядя в потолок, сосал

леденец. На столе в ванне с водой бодро плавал окунь.

-- С Новым годом, -- сказал я.

-- С Новым годом, -- приветливо отозвался Эдик.

-- Вот пусть Сашка скажет, -- предложил Корнеев. -- Саша, бывает

небелковая жизнь?

-- Не знаю, -- сказал я. -- Не видел. А что?

-- Что значит -- не видел? М-поле ты тоже никогда не видел, а