Говард Лавкрафт

Случай Чарльза Декстера Варда

которые не казались

писавшим настолько важными, чтобы их скрывать. Дополнительный свет пролили

важные документы из столь далеко расположенного от Провиденса города, как

Нью-Йорк, где в музее Френсис-Таверн на Лонг-Айленде хранилась переписка

колониального периода. Но решающей находкой, которая по мнению доктора

Виллетта послужила главной причиной гибели Чарльза Варда, были бумаги,

найденные в августе 1919 года за облицовкой полуразрушенного дома в

Олни-Корт. Именно они открыли перед юношей путь к черной бездне глубочайшего

падения.

Глава вторая

УЖАСЫ ПРОШЛОГО

Джозеф Карвен, как сообщалось в легендах, передаваемых изустно и

записанных в бумагах, найденных Вардом, был поразительным, загадочным и

внушающим неясный ужас субъектом. Он бежал из Салема в Провиденс- всемирное

пристанище всего необычного, свободного и протестующего - в начале великого

избиения ведьм, опасаясь, что будет осужден из-за своей любви к одиночеству

и странных химических или алхимических опытов. Это был человек довольно

бесцветного вида, лет под тридцать; очень скоро его сочли достойным стать

полноправным гражданином города Провидено, и он купил участок для постройки

дома к северу от дома Грегори Декстера, в начале Олни-Стрит. Его дом был

возведен на холме Стемперс к западу от Таун-Стрит, в месте, которое позже

стало называться Олни-Корт; а в 1761 году он переселился в больший соседний

дом, который цел до сих пор.

Первая странность Джозефа Карвена заключалась в том, что он, казалось,

не старел и всегда выглядел так же, как во время приезда в Провиденс. Он

снаряжал корабли, приобрел верфи близ Майл-Энд-Ков, принимал участие в

перестройке Большого Моста в 1713 году и церкви Конгрегации на холме, и

всегда казался человеком неопределенного возраста, однако не старше

тридцати- тридцати пяти лет. Когда прошло несколько десятилетий со времени

его прибытия в Провиденс, это странное явление было замечено всеми; Карвен

всегда объяснял его тем, что предки его были людьми крепкими, а сам он

предпочитает простую жизнь без излишеств, благодаря чему смог хорошо

сохраниться. Горожанам было не совсем ясно, как можно согласовать слова о

простой жизни с постоянными ночными путешествиями купца, никого не

посвящавшего в свои тайны, со странным светом, который всю ночь виднелся из

его окон; и они были склонны приписать его моложавость и долголетие совсем

другим причинам. Многие считали, что он обязан этим химическим опытам,

постоянному смешиванию и выпариванию разнообразных веществ. Поговаривали о

каких-то странных субстанциях, которые он привозил на своих кораблях из

Лондона и с островов Вест-Индии или выписывал из Ньюпорта, Бостона и

Нью-Йорка; и когда старый доктор Джейбз Бовен, приехавший из Рехобота,

открыл свою аптеку напротив Большого Моста, под вывеской "Единорог и

Ступки", не прекращались разговоры о разных зельях, кислотах и металлах,

которые молчаливый отшельник покупал и заказывал у доктора.

Подозревая, что Карвен обладает чудесными, никому кроме него не

доступными медицинскими знаниями, множество людей, страдающих разными

болезнями, обращались к нему за помощью. Но несмотря на то, что он поощрял

это, правда, не особенно горячо, и всегда давал им в ответ на их просьбы

декокты необычного цвета, было замечено, что его советы и лекарства

приносили очень мало пользы. Наконец, когда прошло свыше пятидесяти лет с

того дня, как он поселился в городе, а между тем его лицо и весь внешний вид

изменились не более, чем лет на пять, по городу поползли зловещие слухи- и

теперь уж люди были довольны, что Карвен ни с кем не общается, предпочитая

одиночество.

Частные письма и дневники, относящиеся к тому времени, рассказывают

также и о многих других причинах, из-за которых люди дивились Джозефу

Карвену, боялись его и наконец стали избегать, как чумы. Всем известна была

его страсть к посещению кладбищ, где его видели в любое время суток и при

разных обстоятельствах, однако никто не мог обвинить его в каком-нибудь

святотатственном проступке. У него была ферма на Потуксет Роуд, где он

обыкновенно проводил лето и куда, по свидетельству очевидцев, часто

направлялся верхом в жаркий полдень или самое глухое время ночи. Там его