Говард Лавкрафт

Случай Чарльза Декстера Варда

Орн из Салема. Часто видели, как он беседовал с

этими людьми о городских делах, они нередко посещали друг друга. Дом

Хатчинсона стоял почти в самом лесу и заслужил дурную репутацию среди

достойных людей, ибо по ночам оттуда доносились странные звуки. Говорили,

что к нему являются не совсем обычные посетители, а окна комнат часто

светятся разным цветом. Большие подозрения вызывало и то, что он знал

слишком много о давно умерших людях, о полузабытых событиях. Он исчез, когда

началась знаменитая салемская охота на ведьм, и более о нем никто не слышал.

Тогда же из города выехал и Джозеф Карвен, но в Салеме скоро узнали, что он

обосновался в Провиденсе. Саймон Орн прожил в Салеме до 1720 года, но его

слишком юный вид, несмотря на почтенный возраст, стал привлекать всеобщее

внимание. Тогда он бесследно исчез, но тридцать лет спустя в Салем приехал

его сын, похожий на него как две капли воды, и предъявил свои права на

наследство. Его претензии были удовлетворены, ибо он представил документы,

написанные хорошо всем известным почерком Саймона Орна. Джедедия Орн

продолжал жить в Салеме вплоть до 1771 года, когда письма от уважаемых

граждан города Провиденса к преподобному Томасу Бернарду и некоторым другим

привели к тому, что Джедедию без всякого шума отправили в края неведомые.

Некоторые документы, в которых речь шла о весьма странных вещах, Вард

смог получить в Институте Эссекса, судебном архиве и в записях, хранившихся

в Ратуше. Многие из этих бумаг содержали самые обычные данные - названия

земельных участков, торговые счета и тому подобное, но среди них попадались

и более интересные сведения; Вард нашел три или четыре бесспорных указания

на то, что его непосредственно интересовало. В записях процессов о

колдовстве упоминалось, что некая Хепзиба Лоусон десятого июля 1692 года в

суде Ойера и Терминена присягнула перед судьей Хеторном в том, что "Сорок

ведьм и Черный Человек имели обыкновение устраивать шабаш в лесу за домом

мистера Хатчинсона", а некая Эмити Хоу заявила на судебном заседании от

восьмого августа в присутствии судьи Джедни, что "в ту Ночь Дьявол отметил

своим Знаком Бриджет С., Джонатана Э., Саймона О., Деливеренс В., Джозефа

К., Сьюзен П., Мехитейбл К. и Дебору В".

Существовал кроме того каталог книг с устрашающими названиями из

библиотеки Хатчинсона, найденный после его исчезновения, и незаконченный

зашифрованный манускрипт, написанный его почерком, который никто не смог

прочесть. Вард заказал фотокопию этой рукописи и сразу же после ее получения

стал заниматься расшифровкой. К концу августа он начал работать над ней

особенно интенсивно, почти не отрываясь, и впоследствии из его слов и

поступков можно было сделать вывод, что в октябре или ноябре он наконец

нашел ключ к шифру. Но юноша никогда прямо не говорил о том, удалось ли ему

добиться успеха.

Еще более интересным оказался материал, касающийся Орна. Варду

понадобилось очень немного времени, чтобы доказать, что Саймон Орн и тот,

кто объявил себя его сыном, в действительности - одно лицо. Как писал Орн

приятелю, вряд ли было разумно при его обстоятельствах жить слишком долго в

Салеме, поэтому он провел тридцать лет за пределами родины и вернулся за

своей собственностью уже как представитель нового поколения. Орн, соблюдая

все предосторожности, тщательно уничтожил большую часть своей

корреспонденции, но люди, которые занялись его делом в 1771 году, сохранили

несколько документов и писем, вызвавших их недоумение. Это были загадочные

формулы и диаграммы с надписями, которые были сделаны рукой Орна и другим

почерком и которые Вард тщательно переписал или сфотографировал, а также в

высшей степени таинственное письмо, написанное, как явствовало из его

сличения с некоторыми уцелевшими отрывками в городской книге актов, без

всякого сомнения рукой Джозефа Карвена.

Это письмо было, очевидно, составлено раньше конфискованного послания

Орна. По содержанию Вард установил дату его написания - несколько позже 1750

года. Небезынтересно привести текст этого письма целиком как образец стиля

человека, внушавшего страх современникам, чья жизнь была столь таинственна.

К получателю письма Карвен обращается "Саймон", но это имя постоянно