Говард Лавкрафт

Случай Чарльза Декстера Варда

связь доктора Виллетта с этим случаем довольна

таинственна. Он был последним, кто видел пациента перед его исчезновением, и

когда вышел из комнаты Варда после разговора с ним, лицо его выражало ужас и

в то же время облегчение. Многие вспомнили об этом через три часа, когда

стало известно, что больной сбежал. Это бегство так и осталось тайной,

которую в клинике доктора Вейта никто не смог разрешить. Может быть, о

чем-то говорило открытое окно, но оно выходило на отвесную стену высотой в

шестьдесят футов. Как бы то ни было, после разговора с доктором Виллеттом

молодой человек исчез. Сам Виллетт не представил каких-либо объяснений, но

странным образом казался спокойнее, чем до бегства Варда. Чувствовалось, что

он охотно рассказал бы о пациенте намного больше, если бы не опасался, что

ему не поверят. Виллетт еще застал Варда в комнате, но вскоре после его

ухода санитары долго стучались в дверь, не получая ответа. Когда они наконец

открыли ее, больного там уже не было, им удалось найти лишь кучку мелкого

голубовато-серого порошка, от которого они едва не задохнулись, когда

холодный апрельский ветер, дувший из открытого настежь окна, разнес его по

комнате. Говорили, правда, что незадолго перед тем страшно выли собаки, но

это было раньше, когда доктор Виллетт находился в больнице; потом собаки

замолчали. О бегстве тотчас же сообщили отцу Чарльза, но, казалось, он не

был удивлен, скорее опечален. Когда сам доктор Вейт позвонил Варду, с ним

уже успел поговорить доктор Виллетт; оба решительно отрицали, что имеют

какое-нибудь отношение к бегству, Некоторые сведения, касающиеся молодого

Варда, были получены от близких друзей Виллетта и Варда-старшего, но

казались слишком фантастическими для того, чтобы внушить доверие.

Единственным достоверным фактом остается то, что до сего времени не было

обнаружено никаких следов пропавшего безумца.

Чарльз Вард с детства был любителем старины, и ничто не могло побороть

в нем влечения к освященным веками тихим улочкам родного города, к реликвиям

прошлого, которыми был наполнен почтенного возраста дом его родителей на

Проспект-Стрит, расположенный на самой вершине холма. С годами росло его

преклонение перед всем, связанным с прошлым; так что история, генеалогия,

изучение архитектуры, мебели и ремесел колониального периода вытеснили все

другие его интересы. Эти склонности нужно всегда иметь в виду, анализируя

его душевную болезнь, ибо хотя они и не были ее источником, но сыграли

важную роль в ее последующих проявлениях. Все провалы в памяти, отмеченные

психиатрами, касались современности, компенсируясь обширными, хотя и

тщательно скрываемыми познаниями о вещах, относящихся к прошлому - эти

знания обнаруживались лишь благодаря тщательно продуманным вопросам врачей.

Казалось, пациент буквально переносился в отдаленные века, обладая неким

странным ясновидением. Удивительно, что Вард, по всей видимости, больше не

интересовался разным антиквариатом, с которым был так хорошо знаком. Он

словно потерял всякое почтение к старине, как к чему-то известному и даже

надоевшему; и все его усилия были направлены на познание обычных реалий

жизни современного мира, которые, как в этом убедились врачи, полностью

изгладились из его памяти. Он тщательно скрывал свое незнание общеизвестных

вещей, но всем наблюдавшим за ним, было ясно, что выбор книг для чтения и

беседы с окружающими отмечены лихорадочным стремлением впитать эти факты,

как можно больше узнать о собственной, забытой им биографии, особенностях

повседневной жизни и культуры ХХ столетия, которые он должен был хорошо

знать, ибо родился в 1902 году и получил образование в современных учебных

заведениях. После его исчезновения психиатры удивлялись, как мог беглец,

почти ничего не знавший о сложном современном мире, адаптироваться в нем.

Некоторые считали, что он "ушел в подполье" и затаился, смирившись с самым

скромным положением, пока не сравняется знаниями со своими современниками.

Врачи спорили о том, когда проявилось безумие Варда. Доктор Лайман,

бостонская знаменитость, утверждает, что это произошло в 1919 или 1920 году,

когда юноша закончил школу Мозеса Брауна, и внезапно перешел от изучения

прошлого к занятиям оккультными науками, отказавшись сдавать выпускные