Говард Лавкрафт

Случай Чарльза Декстера Варда

"Главные Соки и Соли (сиречь Зола) животных таким Способом

приготовляемы и сохраняемы быть могут, что Муж Знающий в силах будет собрать

в доме своем весь Ноев Ковчег, вызвав к жизни из праха форму любого

Животного по Желанию своему, подобным же методом из основных Солей,

содержащихся в человеческом прахе, Философ сможет, не прибегая к запретной

Некромантии, воссоздать тело любого Усопшего из Предков наших где бы сие

тело погребено ни было".

Бореллий.

Глава первая

РАЗВЯЗКА И ПРОЛОГ

Недавно из частной психиатрической клиники доктора Вейта, расположенной

в окрестностях Провиденса, штат Род-Айленд, бесследно исчез чрезвычайно

странный пациент. Молодой человек - его звали Чарльз Декстер Вард - был с

большой неохотой отправлен в лечебницу убитым горем отцом, на глазах у

которого умственное расстройство сына развивалось от невинных на первый

взгляд странностей до глубочайшей мании, таившей в себе перспективу буйного

помешательства и выражавшейся во все более заметных переменах в стиле и

образе мышления - вплоть до полного перерождения личности. Врачи признались,

что этот случай поставил их в тупик, поскольку в нем наблюдались необычные

элементы как физиологического, так и чисто психического свойства.

Прежде всего, пациент казался старше своих двадцати шести лет.

Бесспорно, душевные болезни быстро старят; но здесь дело- было не столько в

его внешности, сколько в том едва уловимом выражении, какое обычно

появляется лишь на лицах глубоких стариков. Во-вторых, жизненные процессы

его организма протекали не так, как у других людей, и никто из опытных

медиков не мог припомнить подобного. В дыхательной и сердечной деятельности

больного наблюдалась загадочная аритмия, он почти лишился голоса, так что

мог лишь шептать, пищеварение было до крайности замедленным, а нервные

реакции на простейшие внешние раздражители не имели ничего общего с обычными

реакциями, нормальными или патологическими, наблюдавшимися ранее. Кожа стала

неестественно холодной и сухой, лабораторные исследования срезов тканей

показали, что они приобрели необычную грубость и рыхлость. Большая овальная

родинка на правом бедре рассосалась, а на груди появилось очень странное

черное пятно, которого прежде не существовало. В целом, врачи пришли к

общему мнению, что процесс обмена веществ у Варда протекал так медленно, что

почти замер, и не могли найти ни прецедента, ни какого-нибудь объяснения.

С точки зрения психики Чарльз Вард был также единственным в своем роде.

Его безумие не было похоже ни на одну душевную болезнь, описанную даже в

новейших, самых подробных и известных ученых трактатах, и сопровождалось

расцветом умственных способностей, которые могли бы сделать его гениальным

ученым или великим политиком, если бы не приняли столь неестественную и даже

уродливую форму. Доктор Виллетт, домашний врач Вардов, утверждает, что объем

знаний его пациента обо всем, что выходит за пределы его мании, неизмеримо

возрос с начала болезни. Нужно сказать, что Вард всегда питал склонность к

научным занятиям и особенно к изучению старины, но даже в самых блестящих из

его ранних работ не видно той удивительной точности суждений и того умения

вникнуть в самую суть предмета, которые он обнаружил в разговоре с

психиатрами. Разум молодого человека, казалось, был так проницателен, а

знания так обширны, что с трудом удалось добиться разрешения на его

госпитализацию; и только по свидетельствам посторонних людей и из-за

странного незнания самых элементарных вещей, что казалось невероятным при

его уме и способностях, он был наконец помещен под наблюдение в лечебницу

для душевнобольных. До самого момента исчезновения он читал запоем и был

блестящим собеседником, насколько позволял ему голос; и люди, считающие себя

наблюдательными, но неспособные предвидеть его бегство, во всеуслышание

говорили, что очень скоро Варда выпишут из больницы.

Только доктор Виллетт, который в свое время помог Чарльзу Варду

появиться на свет и с тех пор наблюдал за его телесным и духовным развитием,

казался испуганным самой мыслью о будущей свободе своего питомца. Ему

пришлось пережить ужасные вещи и он сделал устрашающее открытие, о котором

не решался рассказать своим скептически настроенным коллегам. По правде