Говард Лавкрафт

Призрачные поиски неведомого Кадафа

трем

часам пополудни в северной части горизонта уже высились исполинские купола

храмов и фантастические башни ониксового города. Удивительное зрелище являл

этот город, высящийся над своими стенами и причалами, весь из черного камня,

с фантастическими узорами и резными окладами из золота. Дома были высокие и

со множеством окон, и каждый фасад изукрашен диковинными цветами и

орнаментами, чьи темные симметричные линии завораживали взор красотой куда

более слепящей, чем дневной свет. Иные дома были увенчаны крутобокими

куполами, заострявшимися наверху конусом, иные представляли собой уступчатые

пирамиды, где теснились минареты самых причудливых и невообразимых очертаний

и форм. Городские стены были низкие, со множеством ворот под громадными

арками, высоко вознесшимися над улицами и увенчанными изображениями бога,

которые были высечены с тем самым мастерством, что воплотилось в резном лике

Неведомого бога на склоне далекого Нгране-ка. На вершине горы в центре

высилась шестнадцатигранная башня с высокой островерхой колокольней, и

казалась эта башня несравненно больше всех соседних построек. То, по словам

матросов, был храм Старцев, настоятелем коего был древний верховный жрец,

посвященный во многие печальные тайны.

С регулярными интервалами над ониксовым городом плыл рокот странного

колокола, на который отзывался громогласный хор мистических мелодий,

издаваемых рожками, виолами и певчими. И время от времени расставленные на

парапете вкруг высокого купола храма треножники взрывались огненными

языками, ибо жрецы и обитатели этого города были посвящены в древнейшие

таинства и верно хранили ритмы Великих богов, записанные в свитках, что были

древнее Пнакотикских рукописей. Когда корабль, миновав гигантский

базальтовый волнорез, вошел в гавань, до палубы донесся ровный городской

гул, и Картер увидел около доков толпы рабов, матросов и купцов. Матросы и

купцы принадлежали к странноликой расе богов, а вот рабы, коренастые, с

раскосыми глазами, были те самые люди, которые, по слухам, пришли сюда из

долины за Ленгом, каким-то образом умудрившись преодолеть или обойти

стороной неприступные пики. Перед городской стеной тянулись широкие причалы

и на них были свалены всевозможные товары, сгружаемые с пришвартованных

галер, причем в самом конце набережной высились штабеля ониксовых глыб, как

обработанных, так и необработанных, которые дожидались отправки на далекие

рынки в Ринар, Огратан и Селефаис.

Еще засветло черный корабль встал на якорь близ длинного каменного

пирса, и все матросы и купцы высыпали на берег и сквозь арочные ворота

потекли в город. Городские улицы были вымощены ониксом, и иные из них были

широкие и прямые, а другие извилистые и узкие. Дома у берега были ниже

прочих, и над их арочными дверями были укреплены диковинные золотые

талисманы в честь божков-хранителей домашнего очага. Капитан отвел Картера в

старинную портовую таверну, которую облюбовали моряки с разных континентов,

и пообещал на следующий день показать ему все чудеса сумеречного города и

проводить в таверны у северной стены, где собираются ониксотесы. С

наступлением вечера в таверне зажгли маленькие бронзовые светильники, и

моряки затянули песни о далеких землях. Но когда большой колокол на самой

высокой башне громогласно вознес над городом свой гулкий зов и в ответ ему

грянул хор рожков, виол и певчих, выводящих загадочную мелодию, песни и

байки в таверне смолкли и люди, склонив головы, оставались безмолвны до тех

пор, пока в воздухе не растворилось последнее эхо. Ибо в сумеречном городе

Инкуаноке все испытывают некий чудесный трепет и боятся нарушить местные

суровые ритуалы, дабы не стать внезапной жертвой рока и мести.

В самом темном углу таверны Картер заметил приземистого человека, и тот

сразу пришелся ему не по душе. Картер сразу признал в нем старого

узкоглазого купца, которого он когда-то давно видел в тавернах Дайлат-Лина и

который, если верить слухам, торговал с обитателями жутких каменных деревень

Ленга, куда здравомыслящие люди не отваживаются заходить и чьи зловещие огни

далеко видны ночью; еще поговаривали, что этот купец даже имел какие-то

тайные сношения с обитающим в доисторическом каменном монастыре верховным

жрецом в желтой шелковой маске на лице, чей облик не поддается описанию.