Говард Лавкрафт

Тень над Иннсмаутом

начал уже опасаться, что приобретенной мною кварты окажется недостаточно для

достижения желанного результата, и стал подумывать о том, не оставить ли его

здесь, а самому сходить еще за одной бутылкой. И именно тогда, причем

исключительно по воле случая, а отнюдь не в результате моих настойчивых

расспросов, свистящий, хрипловатый голос старого пьянчуги заставил меня

приблизиться к нему почти вплотную и напряженно вслушиваться буквально в

каждое произнесенное им слово. Спина моя была обращена к пропахшему рыбой

морю, тогда как старик сидел лицом к нему, и, видимо, что-то привлекло к

себе его блуждающий взгляд и заставило пристальнее всмотреться в чернеющую

полоску невысокого рифа Дьявола, который то скрывался, то внезапно снова

отчетливо и даже завораживающе появлялся из-под волн. Увиденное зрелище,

похоже, вызвало у него какое-то неудовольствие, поскольку он тут же

разразился серией коротких ругательств, завершившихся доверительным шепотом

и вполне осмысленным и понимающим взглядом. Он чуть подался вперед, ухватил

меня за лацканы плаща и прошипел несколько слов, которые я достаточно хорошо

разобрал и запомнил.

-- Именно так все и началось -- в этом проклятом месте. С глубоководья

все и началось... Врата ада -- в самой бездне, в пучине, дна которой ни

каким лот- линем ни за что не достать. Только старому капитану Обеду удалось

это сделать -- смог все же найти что-то такое, что оказалось даже для него

слишком большим -- на островах южных морей это было.

В то время все у нас здесь шло наперекосяк. Торговля катилась под гору,

мельницы перестали приносить доход -- даже новые, -- а лучшие наши парни

полегли в войне двенадцатого года или затерялись вместе с бригом "Элизи" или

"Рэйнджером" -- баржа такая была -- оба Джилмену принадлежали. У Обеда Марша

было три судна -- бригантина "Колумбия", бриг "Хетти" и барк "Суматранская

королева". Он был единственный, кто плавал через Тихий океан и торговал с

Ост-Индией, хотя Эсдрас Мартин на своей шхуне "Малайская невеста" ходил даже

дольше -- до самого двадцать восьмого года.

Никто тогда не мог сравниться с капитаном Обедом -- о, старое

сатанинское отродье! Ха-ха! Я помню еще те времена, когда он проклинал наших

парней за то, что ходят в христианскую церковь и вообще терпеливо и покорно

несут свою ношу. Любил повторять, что надо бы им найти себе лучших богов --

как тем парням, что в Индии живут, -- и тогда боги, якобы в обмен на

поклонение, принесут нам много рыбы и по-настоящему откликнутся на наши

мольбы.

Мэтт Элиот -- его первый напарник был, -- тоже много чего болтал,

только он был против того, чтобы парни увлекались язычеством. Много

рассказывал об острове к востоку от Отахайты, на котором полно всяких

каменных развалин, да таких старых, что еще и свет не видывал. Вроде тех,

что лежат в Понапее -- это в Каролине, -- но только с резными лицами,

похожими на те, что на острове Пасхи. И еще там был один маленький островок

-- после вулкана остался, -- и на нем тоже остались развалины, только резьба

там уже другая была, а руины все такие, словно давным-давно под водой

находились, и картинки на них резные -- сплошные чудовища; все изрезанные...

Так вот, сэр, этот Мэтт сказывал, что тамошние жители, ловят столько

рыбы, сколько их утроба вместить может, и все носят браслеты, побрякушки

какие-то, и на голову украшения -- и все резные, с картинками, вроде тех,

что были на руинах на том маленьком острове -- то ли рыбы-лягушки, то ли

лягушки-рыбы, но все в разных позах, и вообще ходят как люди. И никак было

не дознаться у них, откуда они все это взяли; а матросы все удивлялись, как

это они могут столько рыбы ловить, когда даже на соседнем острове ее нет.

Мэтт тоже голову ломал над этим, и капитан Обед тоже. Обед еще заметил

тогда, что многие симпатичные молодые парни с этого острова вдруг куда-то

исчезают -- год назад были, и нет их, -- а стариков там вообще почти нет. И

еще ему показалось, что многие из тамошних парней чудные какие-то, лицом

даже хуже туземцев- канаков.

В общем, потом Обед все же дознался до правды. Не знаю, как он это

сделал, но после этого стал торговать с ними в обмен на те золотые штучки,

что они носили. Узнал, откуда они все родом, и не могут ли принести еще