Говард Лавкрафт

Хребты безумия

не защищена от ветра: можно ожидать любой метели,

от которых нас пока Бог миловал. Лагерь находился на расстоянии немногим

более пяти миль от подножия высочайших гор. В пробившемся сквозь ледяную

пустыню голосе Лейка я уловил подсознательное беспокойство, очень уж он

призывал нас поторопиться и как можно скорее составить представление об этом

таинственном уголке Антарктики. Сам он наконец собрался отдохнуть после

этого безумного дня, беспримерного по нагрузкам и полученным результатам.

Утром Лейк, Дуглас и я провели одновременно переговоры с наших, так

далеко отстоящих друг от друга баз и договорились, что один из самолетов,

Лейка доставит к нему в лагерь Пэбоди, меня и: еще пятерых членов

экспедиции, а также столько горючего, сколько сможет поднять. Вопрос об

остальном топливе оставался открытым и зависел от того, какое мы примем

решение относительно восточной экспедиции. Сошлись на том, чтобы подождать с

этим несколько дней,-- у Лейка пока хватало горючего и на нужды лагеря, и на

бурение. Хорошо было бы пополнить запасы, и южной базы, хотя в том случае,

если экспедиция на восток откладывалась, база будет пустовать до следующего

лета. Лейку вменили в обязанность послать самолет с заданием проложить

трассу от открытых им гор до залива Мак-Мердо.

Пэбоди и я готовились к закрытию базы на более или менее длительный

срок. Даже если будет принято решение зимовать в Антарктике, мы, возвращаясь

на "Аркхем", сюда не завернем. Несколько палаток были уже укреплены кубами

плотного снега, и теперь мы решили довершить начатое. У Лейка на новой базе

палаток хватало -- в чем-чем, а в этом недостатка не было, так что везти их

с собой не представлялось разумным. Я послал радиограмму, что уже через

сутки мы с Пэбоди готовы вылететь на новое место.

Однако после четырех часов, когда мы получили взволнованное и

неожиданное послание от Лейка, деятельность наша несколько затормозилась.

Рабочий день его начался неудачно: обзорный полет показал, что в ближайших,

свободных от снега, скалах полностью отсутствуют столь нужные ему древние

архейские пласты, коих было великое множество на вершинах хребтов, манящих и

дразнящих его воображение. Большинство скал состояло из юрских и команчских

песчаников, а также из пермских и триасовых кристаллических сланцев, в

которых поблескивала темная обнаженная порода -- по виду каменный уголь. Это

не могло не разочаровать Лейка, который надеялся напасть здесь на древнейшие

-- старше пятисот миллионов лет -- породы. Он понимал, что архейские пласты,

где ему впервые повстречались странные отпечатки, залегают на крутых склонах

гигантских гор, к которым следовало еще добираться на санях.

Тем не менее Лейк решил в интересах дела начать буровые работы и,

установив буровую машину, поручил пятерым членам экспедиции управляться с

нею; остальные тем временем обустраивали лагерь и занимались ремонтом

самолета. Для работ выбрали место в четверти мили от базы, где горная порода

казалась не очень твердой. Песчаник здесь бурился отлично -- почти обошлись

без сопутствующих взрывных работ. Через три часа после первого

основательного взрыва раздались возбужденные крики бурильщиков, и

руководитель работ, молодой человек по фамилии Гедни, прибежал в лагерь с

потрясающим известием.

Они наткнулись на пещеру. После начала бурения песчаник быстро сменился

известняком, полным мельчайших органических отложений -- цефалоподов,

кораллов, морских ежей и спириферид; изредка попадалось нечто, напоминающее

губки и позвонки рыб,-- скорее всего, из отрядов телеостов, акул и ганоидов.

Это была уже сама по себе важная находка: первый раз в наши руки попадали

органические остатки позвоночных, но когда вскоре после этого буровая

коронка, пройдя очередной пласт, вышла в пустоту, бурильщиков охватил

двойной восторг. Заложили динамит, и последовавший взрыв приоткрыл завесу

над подземной тайной: сквозь зияющее неровное отверстие -- пять на пять

футов -- жадным взорам людей предстала впадина в известняке, размытом более

пятидесяти миллионов лет назад медленно сочившимися грунтовыми водами этого

некогда тропического мира.

Пещерка была не глубже семи-восьми футов, зато разветвлялась во всех

направлениях и, судя по гулявшему в ней ветру, составляла лишь одно звено в