Говард Лавкрафт

Хребты безумия

время грандиозных катаклизмов -- образовывались новые

горные цепи, создавались континенты, землю и дно океанов сотрясали

конвульсии, и на месте разрушенных городов все реже возводились новые.

Окружавший нас громадный мертвый мегаполис был, видимо, последней столицей

звездоголовых; город построили в начале мела недалеко от того места, где

рухнул в разверзшуюся пропасть его предшественник, превосходивший размерами

даже своего юного двойника. Район этих двух городов почитали священным --

ведь именно здесь впервые, тогда еще на морское дно, высадились их предки.

Мы узнавали на барельефах некоторые характерные приметы города, в котором

оказались. Как нам стало понятно, он тянулся вдоль хребтов на сотни миль в

обе стороны, так что обозреть его даже с самолета не представлялось

возможным. Считалось, что в нем сохранились священные камни из фундамента

первого поселения на дне моря; по прошествии многих веков их выбросило при

очередном катаклизме на сушу,

VIII

Мы с Денфортом с особым интересом и смешанным чувством благоговения и

страха отыскивали на барельефах то, что относилось к месту нашего

пребывания. Такого материала, естественно, было предостаточно; кроме того,

скитаясь по наземным лабиринтам города, мы забрели, по счастливой

случайности, в исключительно старое здание, на потрескавшихся стенах

которого в декадентской манере последних скульпторов разворачивалась история

города и его окрестностей после плиоцена -- на нем обычно завершались все

прочие скульптурные рассказы.

Этот дом мы облазили и изучили до последнего уголка, и то, что нам

удалось здесь узнать, поставило перед нами новую цель.

Итак, нам суждено было попасть в самое таинственное, жуткое и зловещее

место на Земле. И самое древнее. Мы почти поверили, что это мрачное нагорье

и есть то самое легендарное плато Ленг, средоточие зла, о котором страшился

упоминать даже безумный творец "Некрономикона". Грандиозная горная цепь была

невероятно, умопомрачительно длинна, зарождаясь невысоким кряжем на Земле у

моря Уэдделла и пересекая весь континент. Наиболее высокий массив

образовывал величественную арку между 82" южной широты, 60" восточной

долготы и 70" южной широты, 115" восточной долготы, вогнутой стороной

обращенную к нашему лагерю, а одним концом упиравшуюся в закованное льдом

морское побережье. Уилкс и Маусон видели эти горы на широте Южного полярного

круга.

Но нас ожидало еще более сокрушительное открытие. Как я уже говорил,

хребты эти превышали Гималаи, но древние резчики по камню уверяли нас, что

они уступали другим, еще более грандиозным. Тех великанов окутывала мрачная

тайна, большинство скульпторов предпочитали не касаться этой темы, другие

приступали к ней с очевидной неохотой и робостью. Похоже, та часть древней

суши, что поднялась из моря первой после того, как оторвался кусок,

образовавший Луну, и со своих далеких звезд прилетели Старцы, таили в себе,

по мнению пришельцев, неведомое, о ощутимое зло. Возводимые там города

преждевременно разрушались, их жители внезапно пропадали неведомо куда.

Когда первые подземные толчки сотрясли эту зловещую местность, из

качнувшейся, а затем разверзшейся земли неожиданно выросла пугающая громада

хребтов с высоко взметнувшимися вершинами. Так, среди грохота и хаоса, Земля

произвела свое самое жуткое творение.

Если система координат на барельефах соответствовала истине, то эти

рождающие ужас и омерзение гиганты вздымались на высоту более сорока тысяч

футов, значительно превосходя покоренные нами Хребты Безумия. Они тянулись

от 77" южной широты, 70" восточной долготы до 70" южной широты, 100"

восточной долготы и, следовательно, находились всего в трехстах милях от

мертвого города, так что, не будь тумана, мы могли бы различить на западе их

сумрачные вершины. А их северную оконечность можно видеть с широты Южного

полярного круга на Земле Королевы Мэри.

Во времена упадка некоторые Старцы возносили этим горам тайные молитвы,

однако никто не осмеливался приблизиться к ним или хотя бы предположить, что

находится за ними. Из людей также ни один человек не бросил взгляда на этих

великанов, но, видя, какой страх источают эти древние изображения, я от души