Говард Ф.Лавкрафт

Запертая комната

части.

Но если Лютер действительно верил во весь этот бред, позволил ли бы он

мною лет спустя своей дочери отправиться к такой родне, к Маршам? В этом

Эбнер сильно сомневался.

Он стал просматривать также и другие бумаги - это были счета,

квитанции, обычные отчеты о поездках в Бостон, Ньюбэрипорт, Кингспорт, - и

открытки, пока не наткнулся на еще одно послание кузена Эрайи, написанное,

если верить стоявшей на нем дате, вскоре после первого, которое Эбнер

прочитал несколько минут назад. Судя по тому, что оба письма разделял

промежуток в десять дней, Лютер вполне мог успеть ответить кузену на его

первое послание.

Эбнер нетерпеливо открыл конверт.

На первой странице речь шла о всяких мелких семейных делах, связанных с

замужеством еще одной кузины, очевидно, сестры Эрайи; вторая была посвящена

размышлениям о перспективах торговли с Ост-Индией, причем один из абзацев

касался новой книги Уитмена - очевидно, Уолта; третья же целиком была отдана

ответу на тот вопрос, который, по- видимому, Лютер задавал своему кузену

относительно семейства Маршей.

Возможно, Лютер, ты и прав в том, что главной причиной чуть ли не

всеобщей неприязни к Маршам являются расовые предрассудки. Уж кто-кто, а.

я-то знаю, как здешние люди относятся к представителям других рас. Что ж, с

учетом их крайне скудного образования, они и в самом деле нередко

скатываются в пропасть всевозможных суеверий и ничем не обоснованных

предубеждений. Однако я не согласен с тобой в том, что абсолютно все здесь

может быть объяснено именно сквозь призму этих самых предрассудков.

Сказать по правде, я ума не приложу, что за раса могла придать всем

отпрыскам Обеда Марша столь странную внешность. Взять хотя бы ост- индийцев,

которых я довольно хорошо помню по своим молодым годам, когда тоже занимался

торговлей - в сущности, они мало чем отличаются от нас, разве что кожа

другого цвела, чуть бронзовая, я бы сказал. Однажды мне, правда, довелось

видеть одного аборигена, у которого были аналогичные черты лица, но едва ли

это можно было назвать типичным случаем, поскольку в доках той гавани, где я

повстречал этого парня, его сторонились буквально все рабочие. Не помню уже

сейчас, где это было - кажется, на Понапе.

Правда, надо отдать им должное Марши вообще не склонны распространяться

о себе и своих делах, да и остальные семьи, которые живут здесь, также не

отличаются особой разговорчивостью. При этом они фактически заправляют всей

жизнью города. Возможно, это покажется характерным, а может, на самом деле

всего лишь совпадение, однако когда один из членов городского управления по

какому- то вопросу выступил против них, то его труп вскоре выловили в море.

Я прекрасно знаю, что нередко случаются и еще более странные совпадения,

однако странно как-то получается- в большинстве подобных случаев так или

иначе оказываются замешанными люди, настроенные враждебно по отношению к

Маршам.

Впрочем, я достаточно хорошо тебя знаю и представляю, как отнесется ко

всему этому твой холодный, аналитический ум, а потому намерен поведать тебе

еще кое о чем .

И все - больше ни слова, Эбнер скрупулезно перебрал оставшиеся связки

писем, однако все его усилия оказались тщетными. В остальных своих посланиях

Эрайя касался лишь самых обычных, бытовых вопросов. По-видимому, Лютер

вполне конкретно выразил ему свое неудовольствие по поводу подобного

увлечения всевозможными слухами, поскольку, даже несмотря на свою молодость,

отличался ярко выраженными рационализмом и самодисциплиной.

Помимо писем Эбнеру удалось обнаружить еще лишь одно сообщение,

каким-то образом связанное с тайной Иннсмаута. Это была вырезка из газеты,

и, судя по ее содержанию, можно было предположить, что автор заметки весьма

слабо знал фактическую сторону описываемых событий. Речь в ней шла о

действиях федеральных властей, предпринятых в 1928 году как в самом

Иннсмауте, так и поблизости от него - об их попытке разрушить риф Дьявола, о

взрывах, проведенных в располагавшихся вдоль береговой линии строениях, а

также о массовых арестах членов семей Марша, Мартинса и некоторых других.

Однако данные события по времени на несколько десятилетий отстояли от всего

того, о чем писал Эрайя.

Эбнер положил в карман письма, которых речь шла о Маршах, а остальные