Говард Ф.Лавкрафт

Кошмар в Ред-Хуке

В каждом из нас тяга к добру уживается со склонностью к злу, и, по

моему глубокому убеждению, мы живем в неизвестном нам мире мире, исполненном

провалов, теней и сумеречных созданий. Неизвестно, вернется ли когда-нибудь

человечество на тропу эволюции, но в том, что изначальное ужасное знание до

сих пор не изжито, сомневаться нс приходится .

Артур Мейчен

1

Пару недель тому назад внимание зевак, собравшихся на углу одной из

улиц Паскоуга, небольшой деревушки в Род-Айленде, было привлечено необычным

поведением высокого, крепко сложенного, цветущего вида человека,

спустившегося с холма по дороге из Ченачета и направлявшегося по главной

улице в центральный квартал, образуемый несколькими ничем не примечательными

кирпичными строениями главным образом лавками и складами, которые одни

только и придавали поселению оттенок урбанистичности. Именно в этом месте,

без всякой видимой причины, с незнакомцем и случился странный припадок:

пристально вглядевшись в самое высокое из зданий, он на секунду-другую

застыл, как вкопанный, а затем, издав серию пронзительных истерических

воплей, бросился бежать, словно за ним гнались все демоны ада, но на

ближайшем перекрестке споткнулся и грохнулся оземь. Когда заботливые руки

помогли ему подняться на ноги и отряхнуть от пыли костюм, выяснилось, что он

находился в здравом уме и, если не считать легких ушибов, полностью

оправился от нервного срыва. Смущенно пробормотав несколько фраз, из которых

явствовало, что в недавнем прошлом он перенес глубокую душевную травму,

незнакомец повернулся и, не оглядываясь, зашагал обратно по чепачетской

дороге. Когда он скрылся из глаз, все свидетели этого маленького

происшествия сошлись во мнении, что подобного рода припадков меньше всего

приходится ожидать от таких крупных, сильных и энергичных мужчин, каким, без

сомнения, был давешний пострадавший, и всеобщее удивление ничуть не

уменьшилось от того, что один из стоявших поблизости зевак сказал, что

признал в нем постояльца известного в округе молочника, жившего на окраине

Чепачета.

Как вскоре выяснилось, человек этот был нью-йоркским детективом Томасом

Ф. Мелоуном, находящемся ныне в длительном отпуске по состоянию здоровья,

подорванного в результате непомерного объема работы, взваленного им на плечи

во время расследования одного жутковатого дела, которому несчастная

случайность придала весьма трагическое завершение. Во время облавы, в

которой он принимал участие, рухнуло несколько старых кирпичных домов, под

обломками которых погибли как преследумые, так и товарищи Мелоуна по службе.

Обстоятельства катастрофы столь потрясли детектива, что с тех пор он

испытывал необъяснимый ужас при одном виде строений, хотя бы отдаленно

напоминаюших обрушившиеся, и в конце концов

специалисты по умственным расстройствам посоветовали ему уехать из

города на неопределенный срок. Полицейский хирург, у которого были

родственники в Чепачете, предложил это небольшое поселение, состоящее из

двух десятков домов в колониальном стиле, как идеальное место для исцеления

душевных ран. Недолго думая, больной оправился в путь, пообещав держаться

подальше от главных улиц более крупных деревень до тех пор, пока на то не

будет особого разрешения вунсокетского психиатра, под наблюдение которого он

поступал. Прогулка в Паскоуг за свежими журналами была явной ошибкой, и

несчастный пациент заплатил за свое ослушание испугом, синяками и стыдом.

Это было все, что удалось выведать сплетникам из Чепачета и Паскоуг;

ровно столько же знали и занимавшиеся Мелоуном специалисты с самыми высокими

научными степенями. Однако, последним детектив пытался рассказать гораздо

больше, и лишь откровенное недоверие, с каким воспринимались его слова,

заставило его замолчать. С тех пор он носил пережитое в душе и ни единым

словом не выразил несогласия с единодушным мнением окружающих, винивших в

нарушении его психического равновесия внезапный обвал нескольких дряхлых

кирпичных домов в бруклинском Ред-Хуке и последовавшую в результате смерть

доблестных блюстителей закона. Он потратил слишком много сил, говорили ему,

чтобы разорить это гнездо порока и преступности; по совести говоря, там было

много такого, от чего может

содрогнуться даже самый мужественый человек, а неожиданная трагедия