Говард Ф.Лавкрафт

Сны в ведьмином доме

взгляды узких подслеповатых оконец. Здесь, думал Джилмен, когда-то

проходили поистине ужасные события; ему казалось порой, что доступное

поверхностному взгляду таит в себе неопределенный намек на то, что страшное

прошлое еще не полностью умерло и, возможно, где-нибудь, пусть в самых

темных, узких и извилистых переулках старого города продолжает жить прежней

жизнью. Джилмен дважды побывал и на лежавшем посередине реки острове, что

вызывал столько суеверных толков в городе. Там он сделал зарисовки необычных

фигур, образуемых рядами серых, поросших мхом камней, расставленных

неведомой рукой в туманном прошлом, которое не оставило никаких иных следов

в памяти людей.

Комната Джилмена представляла собою помещение довольно внушительных

размеров и имела при этом весьма необычную форму: северная ее стена имела

явный наклон внутрь, к северу же был скошен и низкий потолок. В наклонной

стене Джилмен обнаружил небольшое отверстие с неровными краями --

несомненно, ход в крысиную нору -- и еще несколько таких же отверстий, но

уже тщательно заделанных; отсутствовали малейшие признаки того, что имеется

-- или хотя бы имелся ранее -- какой-нибудь доступ в пространство между

наклонной стеной комнаты и совершенно прямой внешней стеной здания: взглянув

на дом снаружи, легко было убедиться, что там когда-то имелось и окно,

заложенное, впрочем, уже очень давно. Также совершенно недоступной оказалась

и та часть чердака, которая находилась над комнатой Джилмена и определенно

должна была иметь наклонный пол. Когда юноша, воспользовавшись приставной

лестницей, проник на покрытый густой паутиной чердак с совершенно

горизонтальным полом, над входом в свою комнату он обнаружил стену с

очевидными следами когда-то бывшего в ней проема, теперь крепко

заколоченного весьма старыми на вид досками -- они держались на длинных

деревянных гвоздях, бывшими в столь широком ходу в колониальную эпоху. Увы,

сколь ни убедительны были просьбы и заверения Джилмена, флегматичный и на

редкость упрямый домовладелец отказался позволить вскрыть хотя бы одно из

замкнутых пространств, примыкавших к комнате.

С течением времени интерес Джилмена к тому, что могли скрывать

необычная стена и потолок его новой комнаты, только возрастал -- он начал

думать, что величина угла между ними может иметь некий математический смысл,

дающий ключ к разгадке того, для чего они были предназначены. У старой

Кеции, размышлял он, имелись же какие-то причины жить в комнате именно такой

странной формы; разве не утверждала она сама, что именно посредством

сочетаний определенных углов можно покинуть пределы известного нам

пространства? Постепенно, однако, замкнутые пустоты за стеной и над потолком

все меньше привлекали к себе внимание Джилмена -- ему стало казаться, что

назначение непривычной формы связано не с тем, что находится за

поверхностью, а с тем, что лежит по эту сторону.

Первые симптомы нервной болезни и нездоровые сновидения появились в

начале февраля. Очевидно, в течение всего времени, что Джилмен жил в

комнате, необыкновенная ее форма оказывала на него в высшей степени

странное, едва ли не гипнотическое воздействие: в ту холодную блеклую зиму

он то и дело ловил себя на том, что все пристальнее вглядывается в линию,

соединяющую наклонную стену и скошенный потолок. Примерно в то же время он

стал ощущать и растущее беспокойство по поводу обнаружившейся вдруг полной

неспособности сконцентрироваться на изучаемых дисциплинах -- беспокойство

тем более оправданное, что приближался срок очередных экзаменов. С другой

стороны, чуть меньше давал себя знать невероятно обострившийся слух. Однако,

несмотря на это последнее обстоятельство, жизнь Джилмена превратилась в

навязчивую и почти непереносимую какофонию; но самым ужасным было

неослабевающее ощущение, что в этом хаосе присутствуют новые, неслыханные

доселе звуки -- они находились где-то у самой границы восприятия, быть

может, имея источник вне пределов постигаемого. Что касается обычных шумов,

то самые отвратительные звуки производили крысы, копошившиеся за старыми

деревянными стенами. Иногда их скрытная возня казалась даже осмысленной.

Из-за наклонной северной стены доносилось что-то вроде резкого сухого