Говард Ф.Лавкрафт

Шепчущий в ночи

чтобы

вырваться на свободу, то я должен его поддержать. Ну, а уж если мне не

удастся убедить его, то, по крайней мере, самому нужно отсюда бежать. Я

уверен, что он одолжит мне свой "форд", а я могу оставить его в Бреттлборо,

в гараже. Я увидел его в сарае - дверь была приоткрыта, и я был уверен, что

машину удастся сразу завести. Та минутная неприязнь к Эйкели, которую я

ощутил во время нашего вечернего разговора и сразу после его окончания,

теперь бесследно исчезла. Теперь он был в таком же положении, как и я, так

что мы должны были держаться друг друга. Зная о его болезненном состоянии, я

очень не хотел будить его, но иного выхода не было. Я понял, что оставаться

в этом доме до утра невозможно.

Наконец, я почувствовал, что смогу начать действовать, и вытянулся,

чтобы напрячь все мышцы и восстановить свой контроль над ними. Поднявшись, я

стал действовать очень осмотрительно и тихо, повинуясь скорее импульсу, чем

сознательному обдумыванию. Я нашел свою шляпу, взял саквояж и направился

вниз по лестнице, освещая себе путь фонариком. В правой руке я по-прежнему

нервно сжимал револьвер, держа в левой и саквояж и фонарик одновременно.

Зачем я предпринял эти предосторожности, я не очень понимал, поскольку на

самом деле спускался вниз, чтобы разбудить единственного, помимо меня,

обитателя дома.

Спустившись на цыпочках по скрипящей лестнице в нижний холл, я смог

услышать спящего более явственно и понял, что он, скорее всего, находится в

комнате слева от меня - гостиной, в которую я не заходил. Справа от меня

разверзлась дверь кабинета, из которого я некоторое время назад слышал

голоса. Открыв незапертую дверь гостиной, я провел дорожку светом фонарика

по направлению к источнику храпа и, наконец, осветил лицо спящего. Но в

следующее мгновение я резко отвел от него луч фонарика и быстро, по-кошачьи

выскочил в холл, на этот раз проявив осторожность не инстинктивно, а

совершенно сознательно. Дело в том, что спящим на диване был вовсе не

Эйкели, а мой бывший попутчик Нойес.

В чем тут дело, я не мог понять; но здравый смысл подсказывал мне, что

самое безопасное было бы - выяснить как можно больше, прежде чем кого-либо

будить. Вернувшись в холл, я тщательно прикрыл за собой дверь в гостиную;

тем самым снизив шансы разбудить Нойеса. После этого я тихонько вошел в

кабинет, где ожидал увидеть Эйкели, спящего или бодрствующего, в большом

угловом кресле, которое, очевидно, было излюбленным местом его отдыха. Пока

я двигался вперед, луч фонарика поймал большой центральный стол, на котором

стоял один из этих дьявольских цилиндров, с машинами для зрения и слуха,

присоединенных к нему, а также с говорящей машиной, которую можно было

присоединить в любой момент. Здесь, как я предполагал, находился мозг,

который говорил со мной во время той жуткой встречи предыдущим вечером; на

секунду я испытал непреодолимое желание присоединить к нему говорящую машину

и посмотреть, что он теперь скажет.

Должно быть, он и сейчас ощущал мое присутствие; ибо приборы для зрения

и слуха не могли бы пропустить свет моего фонарика и скрип половиц под моими

ногами. Однако мне сейчас было не до того, чтобы выслушивать эту штуку. Я

безучастно отметил про себя, что это было совсем новенький цилиндр с именем

Эйкели на нем, который я раньше видел на полке и который мой хозяин просил

не трогать. Вспоминая теперь это обстоятельство, я могу только пожалеть о

своей робости и думаю, что необходимо было заставить этот цилиндр говорить.

Бог знает, какие тайны, ужасные сомнения и вопросы это могло бы прояснить!

Но в тот момент с моей стороны оказалось милосердием, что я оставил этот

препарат в покое.

Со стола я перевел луч фонарика в угол, где, как я думал, сидит Эйкели,

но обнаружил, к своему изумлению, что кресло было пустым, то есть в нем

никто не сидел. С сиденья на пол свешивался знакомый старый домашний халат,

а рядом с ним на полу лежал желтый шарф, а также громоздкие бинты - повязки

на ступни, которые показались мне такими странными. Пока я размышлял, куда

мог деваться Эйкели и почему это он так легко расстался со своими

аксессуарами больного, я заметил, что комната очистилась от странного запаха

и что вибрация, на которую я обращал внимание раньше, тоже отсутствует. Что