Говард Ф.Лавкрафт

Шепчущий в ночи

где происходили

страшные события, описанные Эйкели, и, честно скажу, я побаивался

предстоящего обсуждения, в ходе которого мне предстояло столкнуться с чуждым

и запретным миром.

Близкий контакт с чем-то чрезвычайно необычным чаще ужасает, чем

вдохновляет, так что меня вовсе не бодрила мысль о том, что этот участок

дорога видел чудовищные следы и зловонную зеленую жижу, найденные после

безлунной ночи, ночи ужаса и смерти. С удивлением я обнаружил, что не видно

собак Эйкели. Неужели он их продал после того, как Существа Извне заключили

с ним мир? Как я ни старался, но не мог ощутить уверенность, в глубине и

подлинности этого мира, которые Эйкели пытался представить в своем последнем

странно не похожем не предыдущие письме. В конце концов, он был человеком

простодушным, не отягощенным большим жизненным опытом и практицизмом. Не

было ли каких-либо глубоких и зловещих подводных течений под поверхностью

этого нового альянса?

Ведомый своими мыслями, я посмотрел на пыльную поверхность, которая

несла на себе столь жуткие свидетельства. Несколько последних дней были

сухими, так что самые разнообразные следы испещрили поверхность дороги,

несмотря на то, что район этот посещался крайне редко. Из смутного

любопытства я стал анализировать свои впечатления, пытаясь совместить

кошмарные образы с конкретным местом и связанными с ним событиями. Было

что-то напряженное и угрожающее в кладбищенской тишине, в приглушенном, еле

слышном плеске отдаленных ручейков, в толпящихся вокруг зеленых вершинах и

черных лесах, душивших горизонт.

И тут в моем сознании всплыл образ, который сделал все эти смутные

угрозы и полеты фантазии совершенно несущественными. Я сказал, что

осматривал причудливую сеть отпечатков на дороге с некоторым любопытством -

однако в одно мгновение любопытство сменилось неожиданным парализующим

ударом подлинного ужаса. Ибо, хотя следы в пыли и были в основном спутанными

и накладывались друг на друга, и не могли привлечь случайного взора, но мой

неутомимый взгляд уловил определенные детали близ того места, ще дорожка к

дому соединялась с дорогой, по которой мы ехали: я без всякого сомнения и

безо всякой надежды распознал страшное значение этих деталей. Не зря же, в

конце концов, я часами изучал фотоснимки, присланные Эйкели, с изображениями

отпечатков когтей Существ Извне. Слишком хорошо запомнил я эти клешни, и эту

неопределенность направления следа, которую нельзя было встретить ни у

одного земного существа. Мне не было оставлено ни одного шанса для

спасительной ошибки. Вновь, несомненно, перед моими глазами были оставленные

не более нескольких часов назад, по крайней мере, три следа, которые явно и

богохульственно выделялись из удивительной вязи отпечатков человеческих ног,

покрывавших дорожку к дому Эйкели. Это были адские следы живых грибов с

планеты Йюггот,Тем не менее я взял себя в руки. Чего, в конце концов, я еще

ожидал, если всерьез относился к письмам Эйкели? Он говорил, что установил

мир с этими существами. Чего же странного в том, что одно из них посетило

его дом? Но ужас, охвативший меня, был сильнее всяких доводов рассудка.

Разве кто-нибудь может оставаться спокойным, впервые столкнувшись со следами

когтей живого существа, прибывшего из открытых глубин космоса? Тут я увидел

Нойеса, выходившего из дверей и приближавшегося ко мне быстрыми шагами. Мне

необходимо, сказал я себе, ничем не выдать свое волнение, посколькудруг

Эйкели может ничего не знать о глубоком проникновении того в сферу

запретного.

Нойес поспешил сообщить мне, что Эйкели рад меня видеть и готов

принять, хотя неожиданный приступ астмы не позволяет ему до конца исполнить

роль гостеприимного хозяина еще, по крайней мере, день или два. Эти приступы

очень сильно отражаются на нем, приводя к понижению температуры и общей

слабости. Под их воздействием он обычно вынужден говорить шепотом, а также

бывает немощен и неуклюж. У него распухли ступни и лодыжки, так что он был

вынужден перебинтовать их, как старый англичанин, страдающий подагрой.

Сегодня он в неважной форме, так что мне лучше самому спланировать свое

время; хотя он жаждет поговорить со мной. Я найду его в кабинете, что слева

от центрального входа, - там, где опущены шторы. Когда он болен, то