Говард Ф.Лавкрафт

В стенах Эрикса

предметов, могущих оставлять

заметный след на стене, мне также не из чего было выложить дорожку на

поверхности грязи.

Моя ручка для этих целей не годилась -- она беспомощно скользила по

гладкой плоскости стены, -- а о том, чтобы использовать в качестве меток

драгоценные пищевые таблетки, не могло быть и речи. Впрочем, даже решившись

на такой шаг, я не достиг бы желаемого эффекта -- во-первых, потому что

таблеток было для этого явно недостаточно, а во-вторых, они все равно

затонули бы в недостаточно плотной водянистой жиже. Я обшарил свои карманы в

поисках старинной записной книжки (подобные вещи не являются обязательным

элементом экипировки, но многие изыскатели по старой привычке пользуются ими

и здесь) на Венере, хотя в местном климате бумага довольно быстро гниет и

разлагается, страницами которой, разорвав их на части, я мог бы пометить

пройденный путь. Как назло, в этот раз книжки в карманах нс оказалось. Что

касается моего свитка для записей, то мне было просто не по силам разорвать

его сверхпрочную металлическую ткань, а кожаным комбинезоном или нижним

бельем я не мог воспользоваться без серьезного риска для жизни -- принимая в

расчет особенности венерианской атмосферы.

Я попробовал мазать невидимую стену грязью, но она соскальзывала вниз и

исчезала из виду так же стремительно, как и те комки, что ударялись о

преграду, когда я ранее измерял ее высоту. Напоследок я вытащил нож и

попытался его острием нацарапать на прозрачной поверхности линию, которую по

крайней мере можно было бы нащупать пальцами. Но и здесь меня ждала неудача

-- лезвие ножа не оставило ни малейшей царапины на удивительном материале.

Отчаявшись разрешить проблему меток, я повернулся кругом и,

руководствуясь одной интуицией, двинулся обратно к центру. Вернутся туда

оказалось гораздо более легким делом, нежели найти единственно верный

маршрут, выводящий наружу. Отныне, наученный опытом, я отмечал в свитке для

записей каждый поворот коридора, нарисовав таким образом приблизительную

схему своего пути с указанием всех отходящих влево и вправо боковых

коридоров. Это была на редкость утомительная работа, я продвигался вперед

очень медленно, так как приходилось все проверять на ощупь; при этом

вероятность ошибки была чрезвычайно велика, но я терпеливо продолжал свой

труд, полагая, что рано или поздно он принесет нужные результаты.

Когда я наконец достиг центральной комнаты, над равниной уже начали

сгущаться долгие вечерние сумерки. Тем не менее, я по-прежнему рассчитывал

выбраться отсюда до наступления темноты. Внимательно изучив только что

нарисованную схему, я как будто нашел точку, в которой была допущена

изначальная описка, и уверенно зашагал вперед по невидимым коридорам. На

этот раз я отклонился влево еще дальше, чем в двух предыдущих попытках,

старательно помечая на схеме все повороты на случай, если вновь собьюсь с

дороги. В сумерках я смутно угадывал темное пятно трупа, над которым тяжелым

густым облаком висели мухи-фарноты, привлеченные запахом гниющего мяса.

Пройдет еще немного времени, и со всего плоскогорья сползутся обитающие в

грязи сификлиги, которые успешно завершат начатую мухами работу. Не без

чувства брезгливости я приблизился к телу и уже собрался было пройти мимо,

когда внезапное столкновение со стеной убедило меня в ошибочности моих

казавшихся непогрешимыми расчетов.

Только сейчас я по-настоящему понял, что заблудился. Хитросплетение

ходов внутри невидимого здания оказалось куда сложнее, чем я предполагал

вначале. Импровизировать здесь было бессмысленно; только организованный,

методический поиск мог открыть мне путь к спасению. Я все еще надеялся к

ночи выйти на сухое место; посему, в очередной раз возвратясь в центральную

комнату, предпринял серию поспешных -- и уже хотя бы поэтому обреченных на

неудачу -- попыток выбраться из этой западни, не забывая, однако, при свете

электрического фонарика вносить поправки н дополнения в свою схему.

Интересно, что луч фонарика без малейших искажений проходил сквозь

прозрачные стены, тем самым еще раз демонстрируя удивительные свойства эгого

материала, отмеченные мною еще днем.

Полная темнота застала меня за прохождением очередного участка

лабиринта. Большая часть небосвода была затянута густым слоем облаков,