Говард Ф.Лавкрафт

В стенах Эрикса

ей на смену пришли эти никчемные люди-ящерицы. Последним, правда, нельзя

отказать в своеобразном градостроительном мастерстве, но одно только

предположение, что они могут создать нечто подобное этому, уже сделало бы им

слишком много чести. Нет, тут явно не обошлось без вмешательства иной, более

развитой цивилизации; возможно даже, мне довелось обнаружить последнее

осязаемое свидетельство ее былого могущества. Хотя -- кто знает? -- может

быть, последующие земные экспедиции найдут еще что-нибудь в этом роде. Что

же касается целей, которым служил этот объект, то здесь можно было гадать до

бесконечности -- впрочем, столь странный и не сказать чтобы очень практичный

строительный материал сам собой наводил на мысль о его культовом назначении.

Сознавая свою неспособность разобраться сейчас со всеми этими

проблемами, я предпочел перейти к исследованию внутренних помещений здания.

Я был уверен, что весь этот на первый взгляд нетронутый участок равнины в

действительности покрыт целой сетью коридоров и комнат, изучение плана

которых могло, по моему убеждению, многое прояснить. Ощупывая руками стены,

я решительно устремился в незримый проем, обогнул мертвеца и направился по

коридору вглубь сооружения, туда, где предположительно побывал мой

предшественник. Помещение, в котором находился труп, я решил обследовать на

обратном пути.

Со стороны я, наверное, напоминал слепого, который, неуклюже размахивая

руками, в тусклом свете вечернего солнца медленно движется по абсолютно

ровной местности. Вскоре коридор сделал резкий поворот и начал убывающими по

спирали кругами приближаться к центру здания. То и дело мне под руку

попадались боковые ходы, пересекающие основной коридор, который в свою

очередь нередко разделялся на два, три, а то и четыре направления. В таких

случаях я всегда выбирал тот маршрут, который казался мне продолжением

спирального коридора. Все эти ответвления можно было изучить после, а сейчас

я спешил добраться до самого центра. Невозможно передать словами то страшное

ощущение, которое я испытывал, блуждая в стиснутом невидимыми стенами

пространстве и прикасаясь к следам древней культуры, чьи носители исчезли с

лица этой планеты задолго до появления здесь людей.

Внезапно стены коридора расступились, и я почувствовал, что нахожусь в

каком-то довольно просторном помещении, которое, как вскоре обнаружилось,

имело форму круга диаметром около десяти футов. Сверившись с местоположением

мертвеца относительно более удаленных лесных ориентиров, я пришел к выводу,

что камера эта должна была находиться в самом центре или в непосредственной

близости от центра строения. Из нее брали начало еще пять отдельных

коридоров, не считая шестого, по которому я сюда прибыл и вход в который

заметил, проведя мысленно прямую линию от него через мертвое тело до

высокого дерева на горизонте, отличавшегося от других особой формой кроны.

В этой комнате я, однако, не нашел ничего, кроме толстого слоя все той

же вездесущей слякоти на полу. Решив проверить, имеется ли над этой частью

здания перекрытие, я повторил свой эксперимент с метанием вверх комьев грязи

и убедился, что оно здесь также отсутствовало. Следовательно крыша -- если

она вообще когда-нибудь имелась -- обрушилась в столь давние времена, что

обломки ее успели уйти глубоко в почву, ибо я ни разу не ощутил под ногами

что-либо их напоминающее. Одновременно меня удивил тот факт, что такая

безусловно древняя достройка нигде не обнаруживала признаков осыпания

кладки, провалов в стенах и прочих явлений, неизбежно сопутствующих

обветшанию.

Так что же это за сооружение? Что оно из себя представляло в прошлом?

из чего и как оно было построено? Почему я нигде не мог найти стыков между

отдельными блоками, всюду встречая лишь ровную, гладкую, как стекло,

поверхность? Почему, наконец, ни наружный вход, ни проемы, разделяющие

внутренние помещения, не несли на себе никаких следов дверных креплений?

Неизвестно. Таким образом, мне удалось выяснить совсем немногое, -- я знал

только, что нахожусь в здании, имеющем круглую в плане форму с диаметром

около ста ярдов, лишенном дверей и крыши и сложенном из твердого, гладкого,

идеально прозрачного, не отражающего и не преломляющего свет материала; что

внутренняя часть этого здания представляет собой затейливое переплетение