Говард Ф.Лавкрафт

Сверхъестественный ужас в литературе

черного шабаша.

Великолепна атмосфера ужаса в "Жутком доме" Леланда Холла, однако

впечатление снижается из-за банального романтизма автора.

Весьма примечательны в своем роде некоторые концепции автора романов и

рассказов Эдварда Лукаса Уайта, который берет свои темы в основном из

реальных снов. Странности в "Песне сирены" очень жизненны, а "Лукунду" и

"Морда" пробуждают темный страх. Мистер Уайт вводит в свои рассказы одну

особенность -- косой свет, который придает убедительность его описаниям.

Из молодых американцев никто не передает космический ужас лучше

калифорнийского поэта, художника и прозаика Кларка Эштона Смита, чьи

причудливые рисунки, картины, рассказы доставляют удовольствие

немногочисленной чуткой аудитории. Для фона мистер Смит берет пространства

отдаленного и парализующего страха -- заросли ядовитых и переливчатых

растений на пустошах Сатурна, странные грозные храмы в Атлантиде, Ле-мурии и

древних забытых мирах, болота со смертельными грибами в потусторонних

странах за пределами земли. Его самая длинная и претенциозная поэма

"Любитель гашиша" написана белым стихом и рассказывает о хаотических и

неправдоподобных пространствах где-то между звездами из калейдоскопического

ночного кошмара. В откровенно демонических странностях и разнообразии

замыслов мистеру Смиту как будто нет равных среди умерших и живых писателей.

Кто еще видел такие роскошные, великолепные, путаные сны о бесконечных

пространствах и множествах измерений, да еще умел рассказать о них? Его

рассказы насыщены другими галактиками, мирами, измерениями, но и странными

земными ареалами и временами. Он повествует о древней Гиперборее и ее черном

бесформенном боге Тсатоггуа;, об исчезнувшем континенте Зотике и о

мифической проклятой, населенной вампирами земле Аверони в средневековой

Франции. Некоторые из лучших произведений мистера Смита можно найти в

небольшом сборнике, озаглавленном "Двойная тень и другие фантазии" (1933).

9. Традиция сверхъестественного на Британских островах

Британская литература последнего времени, имея трех-четырех величайших

фантастов современности, была чрезвычайно плодовита и на литературу о

сверхъестественном. Довольно часто за сверхъестественное брался Редьярд

Киплинг, который, несмотря на вездесущую манерность, великолепно справлялся

с темой в таких бесспорных шедеврах, как "Фантом Рикшоу", "Лучшая история в

мире", "Второе появление Имрэя", "След зверя". Последний особенно

проницателен. Читатель наверняка не забудет изображений обнаженного

священника, больного проказой и мычащего, как выдра; пятен, которые

появляются на груди человека, проклятого священником; растущей плотоядности

жертвы и лраха, который начинают испытывать к нему лошади; постепенного

превращения жертвы в леопарда. Финальное поражение злого колдуна не портит

рассказ и не мешает его таинственному сюжету.

Лафкадио Хирн, странный, мечущийся, экзотичный, уходит еще дальше от

ареала реального и с великолепным искусством чуткого поэта плетет фантазии,

невозможные для автора, любящего толстые ростбифы. В его "Фантазиях",

написанных в Америке, есть упыри, которых больше ни у кого не встретишь;

тогда как его "Квейден", написанный в Японии, с беспримерным мастерством и

утонченностью запечатлевает волшебные легенды и сказки этой удивительно

богатой красками страны. Колдовство языка Хирна проявилось также и в его

переводах с французского, в первую очередь произведений Готье и Флобера. Его

версия "Искушений святого Антония" Флобера является классическим

изображением воспламененной и буйной фантазии, облаченной в магию поющих

слов.

Оскар Уайльд, несомненно, занимает место среди писателей, посвятивших

себя сверхъестественному, благодаря и своим изысканным сказкам, и роману

"Портрет Дориана Грея", в котором диковинный портрет в течение многих лет

стареет вместо человека, погрязающего тем временем во всех возможных пороках

и преступлениях, но не теряющего юную красоту и свежесть. Неожиданная и

мощная кульминация наступает, когда Дориан Грей, став убийцей, хочет

уничтожить портрет, ибо перемены на нем выдают моральную