Говард Ф.Лавкрафт

Сверхъестественный ужас в литературе

имевшем место в Испании в 1677 году, когда автор

встретился с ужасным соотечественником и узнал о том, как тот взглядом убил

священника, пытавшегося обличить в нем Дьявольскую силу. Позднее, вновь

встретившись с этим человеком в Лондоне, Стэнтон попадает в сумасшедший дом,

и его навещает незнакомец с необычным сверканием в очах, появлению которого

предшествует неземная музыка. Мельмот-скиталец -- ибо это и есть страшный

визитер -- предлагает несчастному свободу, если он примет на себя договор с

дьяволом; однако, подобно всем другим, к кому обращался Мельмот, Стэнтон не

поддается на искушение. Мельмот описывает кошмарную жизнь в сумасшедшем

доме, пытаясь вырвать у Стэнтона согласие, и это одно из самых впечатляющих

мест в книге. В конце концов Стэнтона освобождают, и; остаток жизни он

посвящает поискам Мельмота, отыскав для начала его семью и родовое поместье.

Здесь он оставляет рукопись, которая ко времени юного Джона уже изрядно

потрепалась. Джон уничтожает портрет и рукопись, но во сне его посещает

ужасный предок, который оставляет на его запястье черную отметину.

Вскоре юный Джон принимает гостя, спасшегося с затонувшего корабля,

испанца Алонсо де Монкаду который бежал от монашеской участи и преследований

Инквизиции. Он перенес ужасные страдания -- и описание его страданий под

пытками и в подземных казематах, из которых ему удалось бежать, является

классическим, -- но у него хватило сил отказать Мельмоту-ски-тальцу, когда

он в страшный час явился ему в узилище. В доме еврея, приютившего его после

побега, он открывает для себя манускрипт с описанием других приключений

Мельмота, включая его сватовство к Иммали, юной индианке с островов,

объявившейся в Испании под именем донны Исидоры; ужасное венчание с ней,

осуществленное мертвым отшельником ночью в разрушенной часовне брошенного и

проклятого монастыря. Рассказ Монкады занимает большую часть четырехтомного

произведения; и эта диспропорция считалась одни из главных недостатков

композиции романа.

В конце концов беседы Монкады и Джона прерываются появлением самого

одряхлевшего Мельмота-скитальца, острый взгляд которого весьма ослабел.

Время, обозначенное в его сделке, подходит к концу, и спустя полтора века он

возвращается домой, чтобы встретить свой конец. Наказав никому не входить в

комнату, что бы в ней ни происходило, он стал в одиночестве ждать смерть.

Юный Джон и Монкада слышат ужасные завывания, но ничего не предпринимают,

пока к утру не наступает тишина. Комната оказывается пустой. Грязные следы

ведут из боковой двери к утесу над морем, а возле края обрыва видна полоса,

словно тащили тяжелое тело. На выступе они обнаруживают шарф Скитальца,

однако больше никто его не слышал и не видел.

Такова эта история; и трудно не увидеть разницу между этим отлично

смодулированным, располагающим к размышлениям и искусно сотворенным ужасом

и, используя фразу профессора Сейнтсбери, -- "искусным, но довольно скучным

рационализмом миссис Радклифф и, как правило, ребяческой эктравагантностью,

плохим вкусом и иногда небрежным стилем Льюиса". Стиль Мэтьюрина сам по себе

заслуживает особой похвалы за свою якобы безыскусную, но яркую простоту и

живость, ставящие его выше помпезной вычурности, которой грешат

предшественники. Профессор Эдит Биркхед в своей истории готического романа

справедливо отмечает, что, "несмотря на все погрешности, Мэтьюрин был самым

великим так же, как и самым последним создателем готического романа".

"Мельмота" много читали, делались драматические версии романа, однако его

заключительная роль в истории готического романа лишила его популярности,

равной популярности "Удольфо" и "Монаха".

5. Второй урожай готического романа

Тем временем писатели не сидели сложа руки, и, помимо обильного хлама

типа "Ужасных тайн" (1796) маркиза фон Гросса, "Детей аббатства" (1798)

миссис Рош, "Золфойи, или Мавра" (1806) миссис Дакр и школьных сочинений

поэта Шелли -- "Застроцци" (1810) и "Сент-Ирвин" (1811) (оба -- имитации

"Золфойи"), появились значительные сочинения о сверхъестественном на

английском и немецком языках. Классическая по своим достоинствам, но очень

отличающаяся от других подобных сочинений укорененностью в восточной сказке,