Крайон (Ли Кэрролл)

Книга третья. Алхимия человеческого духа

состоянии. Такая работа труднее, чем «прямой» ченнелинг, поскольку во время сеанса я контактирую с энергией более 200 человек, которая позволяет мне практически сразу войти в нужное состояние. (Крайон любит говорить с группами людей, и энергия во время сеансов всегда высока благодаря присутствию вибраций любви и почтения. Хо-тите верьте, хотите нет, Крайон всегда относится к сеансам прямого ченнелинга, как человек относился бы к встрече с группой знаменитостей!)

Для меня важно знать, что то, что я транслирую, не запятнано тем, чем я интересуюсь, предрасполо-женностью моего интеллекта или отражением чего-то, что я мельком где-то услышал. Когда я провожу ченнелинг за компьютером, у меня есть время на то, чтобы поразмышлять над принятым и как следует это проверить. Иногда из-за этого процедура затягивается, но информация получается очень чистой и точной. При прямом же ченнелинге Крайон знает, что на «обдумывание» нет времени, поэтому на таких сеансах он часто дает информацию, которая несет эмоциональную ценность, и различные откровения для нашего времени. Все это приходит ко мне очень быстро и записывается на магнитофон. По памяти я это не смогу воспроизвести, и Крайон знает об этом и уважает мой процесс. Так или иначе, много «сенсационной» ин-формации пришло именно из «живой» работы. (Например, во время ченнелинга в Седоне, запись которого вы найдете в следующей главе.)

Когда тем февральским вечером я начал ченнелинг, все было как обычно. Присутствовала энергия любви, и публика была уважительна и восприимчива (тоже как всегда). Затем Крайон начал свой рассказ о том, почему он прибыл в Солнечную систему за три года до того, как я начал принимать участие в его ра-боте, и почему он остановился на орбите Юпитера. И вдруг он начал рассказывать о МИРВЕ - «камне смерти», который летит к Земле, чтобы уничтожить ее!

Я был ошеломлен. Крайон никогда не был пророком катастроф. Он всегда выражает любовь и почте-ние к нам и показывает хорошую сторону того, что мы сделали для планеты. Единственной причиной его пребывания здесь является необходимость объединить его работу с тем, что сделали мы. И когда Крайон начал это свое послание, я подумал: неужели мы что-то изменили уже после Гармонической Конвергенции (а это мы вполне могли сделать)? Крайон знал, что происходит в моем сознании, поэтому он непередавае-мым образом как бы «подмигнул» мне, послал эмоциональный заряд, чтобы я понял: то, что я сейчас дол-жен сказать, будет одним из самых радостных известий, какие мне когда-либо доводилось транслировать. И он был прав.

Он продолжал говорить о том, что его задачей при новой энергии было на куски разбить этот камень, который он назвал МИРВОЙ, и таким образом избавить нас от опасности уничтожения. Это было похоже на то, что произошло с кометой Шумейкеров-Леви-9 (но Крайон подчеркнул, что МИРВА не была коме-той Шумейкеров-Леви-9). Очевидно, МИРВА была частью сценария уничтожения, на который мы согласи-лись во время этого труднопостижимого планирования, о котором нам без конца твердят (и о котором мы, во всей уместности, не помним). Вот дословно то, что сказал Крайон:

«И теперь, сидя перед вами, я радуюсь! Ибо Мирва… разбита на осколки. В этом нет никакой тайны: то, что случилось с Мирвой, уместно и не ново, ибо ваши ученые уже видели такое…»

Мое сердце воспарило от того эмоционального заряда, которым Крайон сопроводил эту информа-цию, так что я был почти не в состоянии продолжать. Никто в зале так по-настоящему и не понял, что в тот вечер добрая весть была не о камне в космосе, а о той невероятной работе, которую проделали мы и благо-даря которой он был уничтожен, а также о чести, которой мы удостоились благодаря этому. Весть была не о том, что Крайон сделал для нас, но о том, что сделали мы сами!